— Мистер Уиллард…
— Зовите меня Уилл…
— …Если я сейчас вызову полицию и сообщу, что реализации моих свобод препятствует малоизвестный мне джентльмен…
— Маловероятно, что вам стоит это так расценивать…
— Идите к черту, — поднялась я. — Не имеете права!
— Полиция тебе не поможет. Ты — уже не их юрисдикция, принадлежишь оборотню, и мы это легко докажем. Связываться не захотят, поверь. Но не доводи, — заговорил Уилл тише. — Не дергайся. Ради себя и ребенка. Возвращайся домой.
Мы устроили с ним борьбу взглядов, в которой я поставила точку презрительной усмешкой:
— И что дальше?
— Пока ничего. Отдыхай, занимайся своими делами. А я тебе напишу. У тебя есть няня для малыша?
— Хотите подать резюме?
Он оскалился:
— А вдруг?
— Всего хорошего, мистер Уилл.
Напрочь забыла его фамилию и не собиралась вспоминать, но заднюю дать пришлось. Я закрыла двери подъезда, поднялась в комнату и уселась обратно на свой диван, понятия не имея, что делать. Идеи пришли в голову, но на деле оказались дурацкими — я изведала черный ход на предмет контроля и уперлась в спину курившего мужчины. Соседа он напоминал в последнюю очередь. И даже покосился на движение за плечом, но я юркнула обратно на лестницу, прижимая к себе спящего Рона.
Я в ловушке.
* * *
6
Я сжал кулак, рассматривая глубокую царапину между костяшками…
Да, глупо… Но мне становилось легче. Как и прежде. С каждым новым зачеркнутым именем в моем списке возмездия и новым предсмертным хрипом очередного исполнителя внутренние демоны ненадолго отпускали.
Я сидел на кухне своей квартиры с сигаретой в зубах и чашкой кофе и методично протирал детали оружия. Когда в коридоре послышались шаги, не удостоил пришельца внимания, поглощенный этими минутами спокойствия, которые ускользали сквозь кровоточащие раны…
— Новостные колонки снова пусты, — констатировал Уилл, усаживаясь за стол напротив. — Значит, ты шлепнул кого-то помельче…
— Не страшно тебе так хорошо меня знать? — усмехнулся, придирчиво щурясь на чистоту металлического корпуса.
— Я знаю, что ты не такой, — хмуро глянул он на меня.
— Дверь, вероятно, там же, где была минуту назад, — сухо заметил я.
— Понятно, — терпеливо вздохнул Уилл, пропуская колкость мимо ушей.
Он не спал всю ночь, как и я. Зря я его взял в помощники. Кай был его братом. Поэтому теперь Уилл считает себя обязанным мне жизнью. И что может совать нос в мою личную.
— Она попыталась сбежать, — сообщил он между прочим.
Я отложил пушку и затушил сигарету, поднимаясь. Захотелось выдворить Уилла тут же, потому что внутренности при одном упоминании о девушке скрутило, а дыхание сбилось.
— И как? — состроил равнодушие.
— Приказал сидеть дома. И я буду кофе.
Я хмыкнул. Представить, что Айвори будет просто сидеть, сложно. Я непроизвольно потянул уголок губы, криво усмехаясь. Она умудрилась выбраться из места, из которого убежать невозможно. А из этого дырявого старого решета, на которое походила ее общага, судя по фото, и подавно улизнет. Только мысль об этом ни черта не понравилась. Но я все еще не знал, что с ней делать.
— Тащи ее ко мне в офис. — Я стукнул по кнопке кофеварки сильнее, чем требовалось. — Через два часа чтобы была там. Только без ребенка. И поставь охранника прямо у дверей квартиры.
— Хорошо. — Уилл потянулся к мобильнику выполнять указание. — А в офис зачем? — переспросил удивленно.
— Предложу работу.
Он промолчал, а я чувствовал, как успокоительный эффект ночной охоты сходит на нет. Я расправлялся с теми, кто был причастен к происходившему на базе — наемниками и людьми, которые подбирали девушек для жертвоприношения оборотням. Помимо Кая, в клетках я обнаружил еще нескольких волков, на которых тоже ставились эксперименты. Уже позже мы наткнулись на захоронения в ближайшем овраге. Я был не единственным медведем, попавшим к этим извергам. В общей сложности база проработала пять лет и больше напоминала концлагерь для оборотней.
Но мои цели не были столь мелкими. Охотясь на виновных людей, я просто сбрасывал накопившуюся злость.
Поселение моего нового семейства располагалось на столь богатом нефтяном месторождении, что встать на ноги самому и поставить весь клан заняло всего полгода. Волки не разрабатывали богатства, которыми обладали — с ними не имели дела поставщики. Ко же мне вопросов не было, и мы создали свою компанию по добыче и переработке нефти. Тата стала соучредителем и занималась переработкой — наша нефть никому не шла задарма. По итогу мы оказались владельцами самого ближайшего к Смиртону месторождения такого потенциала, что основные поставщики быстро стали на колени. Но это лишь начало. Сейчас правительство Смиртона улыбается мне, заискивая и пытаясь заставить играть по законам рынка. Но проблема в том, что нарушали эти законы исключительно люди, забывая, что промышляют не на своей территории.
Рынок нефти уже штормило. Аналитики били тревогу. А на меня устраивались покушение за покушением… Только броню я нарастил прежде, чем срывать на себя всех собак. Пара волчьих набегов на территорию чужих разработок, и люди переставали желать со мной войны.
Им придется со мной начать переговоры… И мы договоримся — они поставят передо мной на колени всю верхушку, причастную к произошедшему год назад.
— Она что, сказала тебе, что ребенок не твой? — Я перевел взгляд на Уилла, не сразу осознав значение его слов. — Его возраст совпадает…
— Рот закрой, — процедил я.
Грубо вышло. Но его слова вызвали прилив такого дикого гнева и боли, будто он без спроса содрал пластырь с воспаленной раны, засунул туда палец и провернул. Да, можно было бы подвергнуть Айвори допросу с пристрастием, а еще проще — заглянуть в глаза ребенку… Но зачем, если ее слова отражали самое здравое положение дел?
Она бы не родила ребенка от меня. Ребенок от оборотня — пожизненное клеймо. Чтобы нацепить его на себя, нужно основание посильнее, чем две ночи в камере по принуждению. Воспитывать такого ребенка одной невозможно, да и общество не поддержит, скорее — добьет. Единственный вариант — уезжать из города к оборотням в резервацию. Но это вообще запредел для одинокой женщины. Разве можно пожертвовать своими планами на жизнь, да и вообще жизнью, ради… оборотня? Бред.
Я поверил ей вчера. Каждому слову. Потому что ей нужна жизнь с людьми, и ребенка от меня, обрекая себя на такие проблемы, решить которые ей не под силу, она бы не оставила.
То, что случилось, исковеркало жизни нам обоим. И мы жили, каждый как мог. Только мне без нее было невыносимо, как бы я себе ни врал.
