— После чего началось? — перевел на меня внимательный взгляд доктор. — Раньше не было?
— Нет, — пришибленно мотнула головой, ожидая возмездия за ложь. Но он не спешил. — После того как мы сегодня сидели с Эйданом. И Рон… — Я осторожно взглянула в глаза оборотня. — Его зовут так же, как и вас. В общем, Рон таскал Эйдана за волосы, пока я была занята его спасением…
— А Эйдан, я так понимаю, папа…
Я кивнула, тяжело сглатывая.
— Нормально все с вашим Роном, — он улыбнулся, переводя взгляд на малыша. Тот изучал незнакомца, хмуря темные бровки. — Просто, Айвори… У нас все сложнее с детьми. Ребенку-полукровке нужны оба родителя. Ваш малыш стремится заполнить пустоту интуитивно, потому что это вопрос его выживания. Он знает, что папа был. А теперь, когда папа нашелся — а ваш Рон точно знает, кто его отец, — ребенку сложно понять, почему вы предпочитаете пустоту… — Он перевел на меня взгляд, делая паузу, чтобы облегчить усвоение информации. — Рон знает, что оставаться без папы очень опасно. Он просто впервые не уверен в том, что вы — надежная опора для него.
Я прикрыла дрожащие губы ладонью и шмыгнула носом.
— Вы ему расскажете…
— Это не мое дело, — перебил он меня, поднимаясь и убирая стетоскоп.
Я опешила.
— Но я думала, что вы… — поднялась на дрожащие ноги.
— Я поставил вам диагноз. А дальше — дело за вами. Как и в любой ситуации, требующей взрослых решений. Решайте. У вас есть мой номер?
Я ошалело мотнула головой. На что доктор, написав номер на стикере, оставил его на столике:
— Звоните в любое время дня и ночи.
— Спасибо, — прохрипела ему вслед.
Сказать, что меня ошарашило и подкосило — ничего не сказать. Неужели он не скажет Эйдану? А если так, то разделит со мной ложь и будет нести ответственность.
Малыш всхлипнул особенно обижено, скривил губки и расплакался, но на этот раз все же взял грудь и принялся есть, всхлипывая. А я продолжила расхаживать с ним туда-сюда, оглушенная «диагнозом», уговаривая себя перестать паниковать. Я готова нести ответственность, если бы доктор сказал Эйдану. Но… я ведь не единственная мать-одиночка среди тех, кто родил от оборотня? Ну наверняка же есть и другие… Только в сети не найдешь форум для мамочек-одиночек с детьми-оборотнями, и информации о таких тонкостях нет. Власти Смиртона всячески способствовали тому, чтобы территория оборотней оставалась неизведанной и не манила романтических дурочек. А вот ужасов было предостаточно… И ведь я думала, что готова к ним. Но оказалось, что нет.
* * *
— Я согласен с Айвори, его надо в больницу, — поднял истерику Уилл, когда в комнату вернулся Рон.
Я сидел на кровати и смотрел в окно. Эмоции друга не мешали — я будто выпал из реальности, уйдя в себя. Четкое осознание причин и следствий прибило меня к земле. А понимание, что могу вообще не успеть ничего изменить, парализовало.
— Сейчас посмотрим, — отстраненно заметил Рон.
Я перевел на него взгляд, следя за тем, как открывает чемодан и достает стетоскоп. Он не смотрел на меня. Да и там, куда смотрел, ничего не видел.
— Что-то с ребенком? — я отвел взгляд, чтобы не нервировать.
Но вероятность того, что у малыша Айвори проблемы, неожиданно надавила на грудь тревогой. Казалось, прошла вечность, прежде чем доктор облегчил мою участь:
— Все нормально. — Его голос прозвучал напряженно.
— Что не так? — пытливо глянул на него.
— Возможно, аллергия, — нахмурился он. — Взял анализы, посмотрим…
— Аллергия?
— Да, — и он шагнул ко мне. — Дети людей сейчас через одного страдают… Давай поднимай футболку и дыши.
— Уилл, выйди, — приказал я. Тот зыркнул на меня недовольно, но послушно покинул комнату. А я посмотрел на Рона: — Не стоит. Это не твоя область.
Рон потер подбородок, опираясь на стол:
— А чья?
— Это связано с тем, что я оборачиваться не могу.
— Думаешь, последствия заключения?
— Может быть, да, а может, и нет.
Мы помолчали некоторое время, прежде чем он тихо заговорил:
— Как начался приступ? Что ты делал?
— Какая разница…
— Просто ответь, — с нажимом потребовал он.
Я вздохнул:
— Пялился на Айвори и ребенка через окно.
— И что думал?
Я усмехнулся:
— Не стоит тебе меня так хорошо знать…
— Я врач, — возразил Рон спокойно. — Не использую твои диагнозы против тебя. Мне надо знать, ты же понимаешь.
— Думал, что надо оставить ее в покое.
— Понятно. — Он оттолкнулся от стола и повернулся к чемоданчику: — Думаю, ты прав. Это — не моя область. Единственное, надеюсь, тебе объяснили, что мыслей, подобных той, которая тебя привела к гипоксии, держать в голове больше не стоит.
— Я думал, у нас свобода мысли, — огрызнулся.
— Твои мысли ведут тебя не туда, и ты сам прекрасно это знаешь. Думал бы по-другому, не было бы сопротивления…
— Не знал, что ты психиатр, — нахмурился я, отводя взгляд.
— Нет. Но самый верный способ облегчения симптомов — их принятие. Это работает. Сопротивление вызывает противодействие. Невозможно пробовать себя на прочность бесконечно.
Он подхватил чемодан.
— Когда о ребенке будет информация, дай знать, пожалуйста, — догнал его просьбой в дверях.
Рон кивнул и вышел.
— Что, не в больницу? — послышалось возмущенное из гостиной.
Я медленно поднялся, прислушиваясь к себе. Где-то в теле что-то дрожало, остро реагируя на мое настроение и намерения. Казалось, сделай я шаг отсюда — умру на пороге. Но стоило подумать о девушке… и ребенке… все стихало. Мне хотелось к Айвори. Подняться к ней, приблизиться… Ей ведь там одной страшно. Впервые не только из-за меня. Она переживает за ына.
Смутное беспокойство дернуло и собственные нервы. Вариант, при котором с ее ребенком может что-то случится, я не рассматривал, и теперь был удивлен обнаружить, что мне не все равно. Я хочу быть там, с ней…
Я снова чувствовал. Так остро, будто мне отбило нюх прежде, но теперь он восстанавливался. И лечение было в Айвори.
Я вышел в гостиную и прислушался. Вот они — шаги навстречу, и казалось, что мне больше не страшно натворить непоправимого. Только стоило представить, что увижу ребенка, внутренности снова окатило адреналином, а в глазах потемнело. Рано? Я сглотнул вязкую слюну и вернулся в спальню.
Почему при любом раскладе я чувствовал себя идиотом? Либо тем, кто думает, что примет чужого детеныша. Либо тем, кто считает, что выживет, несмотря ни на что.
