— Вы меня с кем-то путаете.
И я не врал. Просто обвел кружочком претендента на изощренную расправу.
— Ну да, — скривился он. — Моя воля — я бы тебе голову с задницей спутал… Но ты теперь — ценный экземпляр. — И он мерзко хохотнул, обводя взглядом камеру. — Вот бы нам за такие заслуги выдавали такие хоромы. Будешь теперь тут со своей самкой на камеру сношаться…
— Может, и вам на пользу пойдет. Раз без пособия уже ничего не можете… — Он провоцировал. Я тоже. Но ни я, ни он на провокации не велись. Стояли, глядя друг другу в глаза, пока из моей груди не просочилось предупреждающее рычание.
Ублюдок отлепился от прутьев:
— Посмотрим, кто и кому преподаст урок, — довольно оскалился он и вальяжно зашагал по коридору.
2
Я моргала на яркий свет под потолком, отстраненно ожидая окончания осмотра. Казалось, он никогда не закончится.
— Можешь подниматься, — сообщила, наконец, врач.
Я никогда ее не видела здесь. Как и половину персонала, с которым столкнулась после того, как меня вытащили из клетки. Одеться никто так и не дал — не посчитали нужным. Так и таскали меня босиком и без трусов по кабинетам. Смешно, но если бы этот зверь не озаботился, я бы так и ходила с алыми разводами между ног.
— Когда вы закончите? — открыла рот впервые за все утро. Жить хотелось все больше, а злость на этих людей рвала грудную клетку.
— Закончили, — бесстрастно отозвалась она, что-то записывая в планшет. — Можешь выйти в коридор, тебя там заберут.
Унижение продолжилось в кабинете главного, куда меня проводил конвой. Я растянула футболку за утро чуть ли не до колен — хвала магазинчику «Все по 0,99!» Качество ткани было такое, что к вечеру, если меня не отпустят, футболка дотянется до длины платья.
— Присаживайтесь, — глянул ублюдок на меня исподлобья, отрываясь от экрана монитора.
На вид ему за пятьдесят. Рожа давно не сменяла эмоций, замерла на кисло-недовольных. Белый халат поверх темного костюма не добавлял доверия к нему.
— У меня задница голая, — процедила, позволяя себе, наконец, выйти из себя. — А всю ночь меня имел ваш заключенный. Наверное, не стоит пачкать ваше дорогостоящее кресло?
— Сядь! — рявкнул он неприязненно.
Показалось, что позвоночник хрустнул, стоило опуститься на стул. Я держала все в себе несколько часов, и оно едва не пролилось. А все потому, что что-то внутри меня чертовски нуждалось в помощи. Срочно. Но другая часть стояла на своем — мне никогда никто не помогал. Даже в семье приходилось локтями доказывать свое право на мнение. Хорошая школа. Может, и тут удастся выжить.
— И… все уборщицы у вас так кончили? — прерывисто вздохнула я. — Крутой аттракцион.
Мужчина сузил на мне взгляд, но моя истерика его не тронула:
— Не думаю, что вам нужны мои извинения, мисс Пэрроу.
— Зовите меня Ари. Или, может, у вас на примете уже есть новый профессиональный псевдоним для меня? Как у вас тут все это устроено? Я теперь всех оборотней буду ублажать?
Чем больше меня несло, тем больше замирало все внутри — я переставала хотеть жить. Сдавалась с каждым словом… И, неожиданно даже для себя, не выдержала. По щекам покатились слезы, а взгляд застыл, переставая видеть. Захотелось сдохнуть…
— Вы совершенно случайно попали в программу, которой уже несколько лет занимается наша команда, — механическим голосом начал он. Будто робот какой-то. — Подопытный неожиданно проявил к вам интерес, который мы пытались вызвать у него три месяца…
— Повезло, — прохрипела я, медленно смаргивая очередную порцию влаги с глаз. Но собеседник этого не замечал.
— …Я предлагаю вам продолжить участие в программе. У вас будет контракт и внушительный гонорар…
— А почему вы меня вчера не спросили? — задала глупый вопрос.
Но он снова не слушал.
— …Договор вам предоставят для ознакомления сегодня же.
— А если меня не интересует ваш договор?
— У вас нет выбора, Ари, — впервые продемонстрировал он хоть какую-то эмоцию. — Я понимаю вас, но мы готовы щедро возместить вам моральный ущерб.
— Неужели? — усмехнулась.
Кажется, я оживала. Даже вздохнуть смогла чуть глубже. Хорошо, когда некому смотреть на твою медленную смерть — повод пересмотреть репертуар. Например, побороться за жизнь.
— Твое здоровье — наш приоритет, — перешел он на «ты». — Как физическое, так и психическое.
— Наверное, поэтому меня все утро таскают без трусов по вашей базе? Интересно. Ваш собственный метод?
Профессор Ублюдок усмехнулся:
— У меня немного другие методы. Но убеждать тебя, что попала в санаторий, я не буду. Возможно, придется нелегко. Но в твоих интересах принять условия. Чем меньше дергаешься, тем шире петля.
А вот теперь он заговорил совсем как живой, будто запись кончилась.
— А вы умеете убеждать, — сложила я руки на груди. — И каковы обязанности?
Он использовал паузу на мое пристальное изучение и будто остался доволен.
— Медведь тебя выбрал. Это редкая удача. И наша задача — изучить условия, при которых эти твари становятся настолько уязвимыми.
— Боитесь их? — нахмурилась я. — Оборотней?
Оборотни в наше время такое же обычное явление, как радуга после дождя. Они живут с людьми бок о бок в относительном мире, хотя напряжение временами дает о себе знать. То, что люди чувствуют себя неуютно в новом мире, я знала всегда. Мы отгораживаемся от мира стенами. А вот оборотни спокойно живут как за ними, так и внутри — чем не предмет зависти?
Только могла ли я предположить, что стану жертвой этой холодной войны?
— А кто их не боится? — подался он ко мне. — Они ставят свои условия, захватывают все больше территорий, на которые человеку путь заказан. Нам нужно знать слабости врагов. И ты теперь — очень важная персона. Героиня, можно сказать.
— С ума сойти! — покачала я головой, чувствуя, что меня сейчас стошнит. — Такая честь…
— Все верно, — развел он руками. — Как только подберемся к разгадке — будешь свободна.
— А он? — Вопрос вырвался сам. Как ни старалась, но считать зверя виноватым в том, что произошло, не выходило. — Он же… не мог контролировать то, что произошло… вчера.
Меня передернуло. То, что случилось, будто вывесили здесь на стену для обозрения, и теперь то, как меня лишили девственности, будет изучать каждая пробирка.
— Не мог. Судя по камерам, пытался даже бороться с этим инстинктом, но не вышло.
— Вы за всем следили по камерам… — выдохнула я ошарашено.
Он развел руками… а я в следующий миг схватила тяжелые часы в каменной оправе и зарядила уроду в лицо. Кажется, он не успел уклониться… Но меня уже в следующий вдох толкнули сзади на стол и скрутили руки за спиной. И непонятно от чего я давилась больше — от омерзения или тяжести, навалившейся на спину. Вокруг стоял гвалт, ругань, меня дергали то на ноги, то снова толкали на стол, при этом футболка задиралась до самых бедер…
