— Ты уверена? — усмехнулась я.
— Перестань, Ари! Ты — моя дочь! Я вообще не понимаю, почему ты скрывала! Может, это он не разрешал тебе?
— Он не при чем.
— Тогда почему ты не сказала?
— Мам, зачем ты звонишь? — Я расхаживала по террасе туда-сюда, тяжело дыша. — Когда я уехала, ты сказала мне не возвращаться, что бы ни случилось. Что места мне дома уже не будет.
— Я хотела, чтобы ты понимала ответственность — я собрала тебя на последние деньги. Ты же знаешь, нам было тяжело…
— Тяжело уезжать, когда тебя не ждут обратно! — вскричала я. — Я… я такого…
Горло сдавило спазмом отчаяния. Я хотела сказать, что из-за нее готова была на любую работу, влипла в эту историю… Но закрыла рот — какая разница? Не в этом мой главный упрек.
— Ты звонишь зачем?
— Я хочу тебя увидеть! — натурально возмутилась она. — Ты… как ты можешь, Ари? Ты уехала, ни звонка от тебя…
— Могла бы позвонить сама, — безжизненно выдохнула я.
— Я думала, ты занята, готовишься к поступлению.
— Ты себя слышишь вообще?
— Ари…
— Пока, мам.
И я отбила звонок, усаживаясь на пол — не стало сил стоять.
18
— Мистер Уэйн, — учтиво кивнул мне незнакомый тип, стоило вылезти из машины перед входом в департамент.
Было раннее утро, когда я приехал в свою квартиру в Смиртоне и согласовал с Лоуренсом встречу в восемь. Я не собирался быть удобным. Пусть нервничают из-за каждой мелочи. Быстро собравшись, я выехал на встречу.
— Добро пожаловать. Андерсон Колби. Вы сказали, что вам не нужен адвокат…
— Не нужен, — холодно глянул на него.
— Прошу, — повел он рукой в сторону ступеней.
Я решил не впутывать Сезара. По крайней мере, сегодня. Если Лоуренс знает, кто я, у него будет ко мне конфиденциальный разговор. Я хотел послушать.
В здании стояла тишина. Но то, что меня боялись, становилось понятно при первом взгляде. Охранников было слишком много для обычного дня — они стояли у входа, скучали у лифтов и слышались за каждым изгибом первого этажа.
— Позвольте, — повел рукой Колби, приглашая меня на краткий досмотр. Я стиснул зубы, позволяя людям убедиться, что металлического оружия у меня нет. — Должен вам напомнить, что обороты в здании запрещены и будут расцениваться нарушением…
Вместе мы прошли к лифтам. В молчании поднялись наверх и направились длинными коридорами. Перед дверью Колби посторонился:
— …Прошу.
Лоуренс сидел за столом в кабинете такой величины, что пустись он тут от меня в бега — заняло бы время его поймать. Одного прыжка точно не хватит. На меня глянул странным взглядом, будто хотел выказать превосходство, но не успел стереть… страх. Вышло не впечатляюще. И я зафиксировал эту его неудачу злой усмешкой:
— Мистер Лоуренс. — Вложил в интонацию столько сожаления, что мы не встретились ранее, что того аж подорвало в кресле. Он задышал чаще, тяжело сглатывая.
— Мистер Уэйн. Прошу. — Рука, что указала мне на кресло, дрогнула.
Он знал все. И он меня боялся. Но удовлетворяться этими открытиями не стоило — испуганный человек способен на большее.
Я, не спуская с него взгляда, прошел к креслу напротив и сел. Он убедился, что я не двигаюсь, и принял официальный вид, опуская глаза на документ на столе:
— Вы должны подозревать, о чем я хотел с вами поговорить.
Я не давал ему подсказок, продолжая скалиться взглядом. Понимал, что это все, что могу, но упиваться его страхом — все, что мне осталось.
— Двадцать второго числа в своем доме был убит капитан Баз Маппи, — подтолкнул мне папку, которую я проигнорировал. Тогда он потянулся к файлу и развернул его передо мной собственноручно. Но и тогда я не соизволил опустить взгляд. — Это фотографии с места убийства.
— Зачем мне? Вы же уверены, что я видел все своими глазами.
Наши взгляды встретились, и в его, наконец, вспыхнула долго репетируемая злость.
— Ваш мотоцикл был замечен недалеко от дома пострадавшего. — Он собственноручно развернул дело и выложил передо мной фото с камеры наблюдения. — Что вы там делали?
— Я там живу.
— Я знаю, где вы живете. Витиеватый путь до дома.
— Проветривал голову. Вы же знаете, работа у меня тяжелая. — И я нагло усмехнулся. — У вас нет ничего.
— У меня есть мотив, — устремил он на меня взгляд.
Повисла тишина, в которой я просто ждал, когда он выложит все.
— И какой же?
— Я знаю, кто вы, мистер… Хант…
Он ожидал феерию эмоций, и я был рад его разочаровать, равнодушно встречая его «мотив».
— …Я знаю, что цепочка убийств государственных служащих Смиртона — ваших рук дело.
— Вы хотите сказать — убийц, которые убивали не только оборотней, но и невинных женщин, принося им в жертву? — Я помедлил. — Понятия не имею, о чем вы. Так… слышал…
Я знал, что не докажу ничего. Они хорошо заметали следы. И если мне было достаточно лишь намека на отпечаток в сухой траве, то людям нужно было предоставить четкий размер ноги того, кто прошел. А таких данных у меня не было.
— Все мы в сложившихся обстоятельствах выживаем как можем.
— Да-да, высокие мотивы, — усмехнулся я зло.
— Я смогу доказать, что вы причастны.
— Если представить, что вы правы, и мы продолжим фантазировать дальше — как вы это преподнесете? База была реабилитационным санаторием, а я — сумасшедший сбежавший?
— Как вариант, — усмехнулся нагло он, а из моей груди вырвалось рычание. Лоуренс выпрямился в кресле, застывая. Усмешка сползла с его лица. — Не стоит, мистер Хант. Вы пришли к людям делать бизнес. Я заинтересован в том, чтобы вы продолжали это делать. И только это.
— Боитесь, — оскалился я.
Он стиснул зубы, но сделал вид, что не расслышал.
— Моя работа — защищать интересы людей.
— Ну да, — процедил я. — И что хотите?
— Чтобы вы остановили свой крестовый поход.
В этот момент мне и довелось проверить собственную выдержку. Я вспоминал все — как спал сын сегодня в моих руках полночи, как слушал дыхание Айвори… Как наврал ей, что мне неинтересно ее мнение…
— Не понимаю, о чем вы, — глянул на него, наконец, исподлобья.
— Отлично. Тогда, пока вы все еще не понимаете, я хочу сказать, что это — не единственное условие. А также вы будете согласовывать условия сотрудничества с мистером Уиллоуби до подписания контрактов.
