– Он хотел получить также и пакет акций мисс Эллис?
– Да.
– Почему же это не шантаж?
– Наверное, можно и так назвать, но я был готов любой ценой
помешать Хедли жениться на Дезире.
– Но каким образом вы собирались передать ему полномочия?
– Когда он сделал мне это предложение, я опять приобрел
двадцать тысяч акций «Стир Ринд Ойл» и записал их на свое имя. Я их купил по
десять-пятнадцать центов за штуку. Я хотел убедить Палмера, что это те самые
акции, которые оставил старик Эллис. Затем последовало открытие новых
месторождений нефти, и акции компании стремительно поднялись.
– И они записаны на ваше имя? Они не являются частью
поручительства?
– Да.
– У вас не сохранилось какого-нибудь письма от Палмера,
которое бы подтвердило ваш рассказ?
– Нет.
Мейсон покачал головой:
– Если вы расскажете все это на суде, да еще после того, как
сообщите, как действовали по поручительству, вы влипли!
– Но я делал то, что считал выгодным, – запротестовал
Даттон.
– Для кого?
– Как для Дезире, так и для меня.
Мейсон снова покачал головой:
– Суд посчитает, что вы продали акции по поручительству,
потом, получив от тайного источника нужные сведения, перекупили акции на свое
имя, чтобы заработать на повышении. Палмер прознал про это и стал вас
шантажировать.
На лице Даттона отразилось замешательство. Через несколько
минут он произнес:
– О господи! Я начинаю понимать, как можно истолковать мои
действия!
– Совершенно верно! – потребовал Мейсон.
– Вы-то сами мне верите? – с надеждой спросил Даттон.
– Я изо всех сил стараюсь вам верить. Это входит в мою
профессию – верить клиенту. Но суд не станет затруднять себя и вникать...
Опять воцарилось молчание. Мейсон нескоро прервал его.
– Ну хорошо, продолжим! Стало быть, вы согласились
встретиться с Палмером в укромном месте, которое не вполне подходило для
расчетов с шантажистом, но было идеально для совершения убийства.
– Палмер сам выбрал это место.
– Жаль, что этого нельзя будет доказать на суде. Почему он
хотел, чтобы свидание происходило именно там, а не где-нибудь в другом месте?
– Он не объяснил мне этого, но я думаю, он боялся, что
кто-нибудь узнает о том, что он продает секретные сведения.
– Итак, вы приняли его предложение и отправились в
назначенное место?
– Да.
– Имейте в виду, что полиция располагает магнитофонной
записью вашего телефонного разговора с Палмером. – Мейсон замолчал, заметив на
лице Даттона растерянность.
– Но как это оказалось возможным? – воскликнул он.
– Похоже, вы получили нокаут, – заметил Мейсон.
– Конечно, ведь я попал в кабину совершенно случайно. А,
вспоминаю: какой-то тип хотел войти туда и постоял какое-то время рядом с ней.
– Да, это он установил в ней карманный магнитофон.
– Но в таком случае на пленке записаны только мои слова, но
не слова Палмера.
– Но и того, что вы сказали, вполне достаточно для
обвинения, ибо вы повторили место свидания: «Седьмая лунка на площадке для игры
в гольф клуба „Баркли“» – после того как выразили согласие передать ему пять
тысяч, если ваш партнер заслуживает доверия.
– Да, это все так и было. И у полиции есть запись моих слов?
– Да, поэтому, Даттон, прекратите пудрить мне мозги и
расскажите всю правду.
Пауза.
– Он уже был мертв, когда я приехал.
– На сколько вы опоздали на эту встречу?
– Очень сильно.
– Почему?
– Как и остальные члены клуба, я имел свой ключ от входной
двери. Палмер это знал. А так как он не был членом клуба, он занял ключ у
одного из своих друзей. Я прошел все здание и через заднюю дверь вышел на
площадку для гольфа. Дойдя до седьмой лунки, которая находилась в сотне метров
от здания, я очень удивился, никого не увидев там, так как предполагал, что
Палмер должен был приехать раньше меня. Добрых десять минут я ходил там, пока
не заметил что-то темное, лежавшее на земле...
– Это было тело Палмера?
– Да.
– И что вы сделали после этого?
– Меня охватила паника! Почти бегом я добрался до здания,
проскочил через него, прыгнул в машину и умчался.
– У вас не было карманного фонарика? Вы собирались
обмениваться с Палмером в полной темноте?
После короткого молчания Даттон ответил:
– Свет фонарика привлек бы внимание сторожа. Хотя ему и
платят только за охрану здания клуба, а не площадки для гольфа, но все-таки...
– И эту историю вы собираетесь рассказывать следователю?
– Да, ибо это – чистая правда!
Мейсон задумчиво рассматривал своего клиента и после
некоторого молчания спросил:
– А револьвер?
– Какой револьвер?
– Который вы пытались спрятать в трубе.
– Вы с ума сошли! – Глаза Даттона, казалось, сейчас выскочат
из орбит.
– Мой дорогой, я вам повторяю, не ходите вокруг да около.
Если полиция вас арестовала, значит, у нее есть какие-то доказательства,
которые позволят ей предъявить вам обвинение в убийстве. Скорее всего, орудие
преступления находится в их руках, и они установили, что либо оно принадлежит
вам, либо побывало у вас. В подобных случаях они всегда прежде всего ищут
оружие. И я готов поспорить, что они, узнав, что вы останавливались у трубы,
перероют все и найдут револьвер. Возможно, у них есть и еще что-то,
компрометирующее вас.
– И они это обнаружили?
– Вполне вероятно.
– В таком случае, мистер Мейсон, вам остается только одно:
признать меня виновным и уповать на милосердие суда.
– Палмера убили вы?
– Нет! Но я нашел возле его трупа револьвер. Я его подобрал,
а когда вернулся в машину, увидел, что это мой собственный револьвер.
– Зачем же лгать своему адвокату, Даттон? – спокойно сказал
Мейсон.
– Я не лгу!
– Не притворяйтесь дурачком! За вами следил детектив, когда
вы вышли из клуба. Он видел, как вы сели в машину и погнали на полной скорости.
