– И тем не менее было бы лучше, если бы Даттон не уносил
револьвера и не прятал его в трубу, – сказал Дрейк.
– Кому ты это говоришь? – воскликнул Мейсон, становясь
серьезным. – Именно это и затрудняет мою задачу. Но я буду настаивать, что,
увидев свое оружие, он совершенно естественно подумал, что девушка, которую он
любит, может быть замешана в этом деле.
– Дезире Эллис? Ты хочешь сказать, что заставишь его в зале
суда во всеуслышание признаться, что он влюблен в нее? – спросил Дрейк.
– О, мой бог, конечно нет! Я не буду заставлять его в этом
признаваться, но пусть всем будет видно, как он пытается это скрыть. А когда во
время перекрестного допроса это все равно выйдет наружу, как бы он ни
сопротивлялся, возникнет благоприятное для него впечатление, что у него вырвали
это признание... Все это создаст крайне драматичную и даже романтическую
картину. Такие вещи всегда очень трогают публику, и никто не решится покарать
такого самоотверженного влюбленного. Мейсон поднял руку:
– Друзья мои! Закрываем контору и идем обедать. Отпразднуем
это событие шампанским.
Глава 16
На следующий день утром, когда судья Альварадо уселся на
свое место, ему показалось, что Бейли и Гамильтон Бергер затеяли что-то
серьезное, так как они продолжали перешептываться даже после прихода судьи.
И действительно, как только судья ударил своим молоточком и
объявил об открытии заседания, Бейли тотчас же поднялся и заявил:
– С согласия вашей чести обвинение закончило опрос
свидетелей.
Среди присутствующих пробежал шепот удивления, а судья
нахмурился.
– Было бы более тактичным заявить об этом в присутствии
защиты на вчерашнем заседании, – сказал он.
– Мы не могли этого сделать вчера, так как это решение
приняли только сейчас.
– Что ж, я согласен, но считаю необходимым задержать
присутствующих для того, чтобы позволить защите пересмотреть свою тактику перед
таким неожиданным заявлением обвинения.
– С согласия вашей чести, – заявил Мейсон, поднимаясь и
улыбаясь судье, – защита готова продолжать допросы.
– В таком случае начинайте, – сказал судья.
– Нашим первым свидетелем будет мисс Дезире Эллис!
Оказавшись снова на скамье свидетелей, Дезире на этот раз
позволила себе бросить благосклонный взгляд в сторону Даттона.
– Мисс Эллис, – обратился к ней Мейсон, – вы давно знаете
своего поверенного?
– Да.
– Давал ли он вам когда-нибудь револьвер?
– Да, он дал мне свой револьвер на время.
– Вот вещественное доказательство номер один, револьвер
системы «Смит-Вессон» калибра 38, с коротким стволом. Его номер К-424967. Вы
узнаете его?
– Да. Это тот самый, который дал мне Керри Даттон.
– Чем это было вызвано?
– Мне несколько раз звонили по телефону неизвестные лица,
это меня сильно беспокоило и было крайне неприятно...
– Ваш поверенный научил вас с ним обращаться?
– Вынув патроны из барабана, он показал мне, как нужно
целиться и нажимать на курок.
– Что было дальше с этим револьвером?
– Я положила его в ящик ночного столика, стоящего у
изголовья моей кровати.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Восемнадцатого или девятнадцатого сентября.
– То есть за несколько дней до убийства?
– Да.
– Когда вы снова вспомнили о нем?
– Это случилось в тот день, когда вы были у меня и попросили
показать его вам. Я пошла в комнату и увидела, что револьвер исчез.
На этот раз поднялся Гамильтон Бергер.
– Вы помните номер, который имел тот револьвер?
– Какой номер? Я даже не подозревала, что револьверы имеют
номера.
– Тем не менее, когда мистер Мейсон предъявил вам оружие,
которое является вещественным доказательством, и спросил, тот ли это револьвер,
который вручил вам поверенный, вы ответили утвердительно, не так ли?
– По виду это тот самый револьвер, который дал мне мистер
Даттон. Кроме того, я доверилась мистеру Мейсону.
– Не заметили ли вы на револьвере, переданном вам
поверенным, какой-нибудь особенности, которая отличает его от других?
– Нет.
– В таком случае, мисс, после принесения вами присяги лучше
не утверждать чего-либо, в чем вы не совсем уверены.
Видя, что девушка растерялась, Бергер пошел в новую атаку.
– Перед тем как вы обнаружили пропажу револьвера, не
приходил ли поверенный в ваш дом?
– Да, приходил.
– Во время своего пребывания не входил ли он в ту комнату,
где вы хранили револьвер? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.
– Когда они с Хедли дрались, они оба бегали по всей квартире,
забегали и в мою комнату, где драка в конце концов и закончилась.
– В вашу комнату, то есть туда, где хранился револьвер? И
когда происходила эта драка?
– Вечером двадцать первого сентября.
– В день убийства?
– Да.
– Итак, в вечер, когда случилось убийство, ваш поверенный
нашел способ попасть в вашу комнату, а затем быстро удалился. Впоследствии вы
обнаружили пропажу револьвера?
– Не совсем так.
– Отвечайте – да или нет, – перебил ее Бергер.
– Да.
– У меня все, – бросил Бергер, возвращаясь на свое место.
– Есть еще один вопрос, – вмешался тотчас Мейсон. – Кто
начал драку?
– Фред Хедли.
– Кто первый забежал в ту комнату, где был револьвер?
– Фред Хедли.
– И у меня все, благодарю вас, – сказал Мейсон, улыбаясь, –
нашим следующим свидетелем будет поверенный Керри Даттон!
Наклонившись в своему клиенту, Мейсон прошептал:
– Теперь все зависит от вас самого. Если выдержите удар, вы
спасены, в противном случае вы будете осуждены.
Даттон кивнул головой и пошел к скамье свидетелей. Закончив
необходимые формальности, он оказался лицом к лицу с Перри Мейсоном. Мейсон
очень искусно направлял допрос, заставляя Даттона говорить о своих занятиях, об
отношениях с отцом Дезире, который оставил его опекуном дочери. Затем он
спросил:
