– Какова стоимость тех ценных бумаг, которые перешли в ваше
распоряжение?
– Примерно сто тысяч долларов.
– И до какого времени действует поручительство?
– До момента, когда наследнице исполнится 27 лет.
– И какую сумму сейчас составляет остаток по поручительству?
– Порядка 250 тысяч долларов, считая все виды ценностей.
Судья наклонился вперед.
– Сколько вы сказали?
– Около 250 тысяч долларов, ваша честь.
– Но каким образом это могло произойти? Вы получили сто
тысяч и потратили девяносто шесть...
– Да, ваша честь. Но условия завещания мистера Эллиса
разрешили мне продавать и покупать ценности и делать с ними все, что я сочту
выгодным для его дочери.
– И вы получили такой доход?
– За вычетом налогов. Именно так, ваша честь.
– Можно сказать, что вы оказались виртуозом по части
выгодного вложения капитала!
– Сообщили ли вы наследнице о доходах, обеспеченных вами для
нее таким образом? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Почему?
– Возражаю! – перебил его Бергер. – Причины умолчания
неинтересны.
– Возражение принимается, – сказал судья. – Свидетель
ответил, что он не информировал наследницу о доходах. Этого нам достаточно.
– Мистер Эллис учредил это опекунство с целью защитить мисс
Эллис от нее самой? – спросил Мейсон.
– Да.
– Думаете ли вы, что, узнав правду о своем состоянии, мисс
Эллис может сделать такие расходы, которые будут противоречить воле ее отца?
– Ваша честь, ваша честь! – горячо запротестовал Бергер. –
Этот вопрос грозит увести нас от проблемы, которая интересует суд!
– Совершенно справедливо! – согласился судья. – Предлагаю
защите задавать вопросы по существу.
Взгляды, которыми обменялись судья и прокурор, словно бы
говорили: «Мы не позволим провести себя на мякине!»
И Мейсон изменил тактику:
– Вы знакомы с человеком по имени Фред Хедли?
– Да.
– Каковы его отношения с мисс Эллис?
– Однажды она представила его мне как своего жениха.
– Этот союз не получил вашего одобрения?
– Нет.
– По какой причине?
– Возражаю! – пролаял Бергер. – Суду не интересны причины.
– Я вижу, к чему ведет защита, – сказал судья. – Возражение
отвергнуто. Свидетель может отвечать.
– Да по той причине, что я считал, что Фред Хедли стремится
во что бы то ни стало заполучить деньги мисс Эллис. Эта же причина побудила
меня скрывать от мисс Эллис сумму ее возросшего состояния.
– Возражаю! – прокричал Бергер. – Это не интересует суд!
– Возражение отклоняется! – возразил судья.
Мейсон продолжал допрос:
– В числе ценных бумаг, полученных вами по поручительству,
были акции компании «Стир Ринд Ойл»?
– Были.
– Что вы с ними сделали?
– Я их продал.
– Известили ли вы об этом мисс Эллис?
– Нет.
– Высказывала ли мисс Эллис какие-нибудь пожелания
относительно этих акций?
– Да. Она просила меня сохранить их, так как ее отец считал
их очень ценными.
– И вы продали их вопреки ее пожеланиям?
– Да.
– Что вы сделали с вырученными деньгами?
– Через некоторое время я вновь перекупил эти акции.
– Почему?
– Да потому что из частных источников узнал о предстоящем
повышении курса этих акций.
– В контакт с Роджером Палмером вы вошли по поводу этих
акций?
– Да. У меня был с ним телефонный разговор.
– О чем?
– Палмер просил меня встретиться с Дезире Эллис и
похлопотать о том, чтобы она передала ему полномочия владельца акций. Он
говорил с ней об этом, но она послала его ко мне. Он просил меня встретиться с
ним и сказал, что, если я дам ему еще пять тысяч долларов, он сможет поставить
Хедли в такое положение, что это сделает невозможным его брак с мисс Эллис. Я
согласился на это свидание.
– Что произошло потом?
– Палмер попросил меня позвонить 21 сентября по телефону,
который, как он сказал, был временно арендуемым им автоматом. Когда я позвонил,
кто-то другой назвал мне другой номер, тоже номер арендованного автомата. Когда
я позвонил по этому номеру, мне было назначено время и место встречи.
– По второму номеру вам ответил Палмер?
– Я не знаю. Мне ответил мужчина, который старался говорить
высоким голосом, а может быть, на самом деле это была женщина. Не возьмусь
утверждать.
– Что сказал вам этот человек?
– Что я должен как можно скорее отправиться к седьмой лунке
на площадке для игры в гольф клуба «Баркли», что случилось недоразумение и
человек, с которым я собираюсь встретиться, вынужден был уехать несколько минут
назад.
– О деньгах ничего не говорили?
– Да, он напомнил мне, чтобы я не забыл взять с собой пять
тысяч долларов, обещанные в обмен на его сведения.
– Во время телефонного разговора вы заметили свидетеля
мистера Фултона, которого мы допрашивали перед вами?
– Да, но я не подозревал, что его интересую я. Я принял его
за человека, который просто хотел позвонить по телефону.
– Вы не подумали, что он за вами следит?
– Нет, абсолютно.
Затем по просьбе Мейсона Даттон рассказал о своем приезде в
клуб, об обнаружении трупа и о том, что потом последовало.
Затем наступил момент перекрестного допроса. Скрывая свои
подлинные чувства под маской изысканной любезности, Бергер приблизился к нему и
сказал:
– Чтобы прояснить некоторые подробности для себя и для
присяжных, я хочу задать вам несколько вопросов, мистер Даттон, если вы не
возражаете.
– Конечно, пожалуйста! – ответил Даттон, приятно удивленный
любезностью прокурора (Мейсон описал его как жестокого преследователя добычи).
– Начнем с обнаружения тела... Вы добрались до седьмой
лунки, если я не ошибаюсь, через одну, может быть, через две минуты после
девяти часов вечера.
