– Не произошло ли в тот же вечер какое-нибудь событие,
которое обратило на себя ваше внимание?
– Да, сэр.
– Что именно?
– Примерно около девяти вечера, когда я вышел покурить, я
услышал выстрел.
– Протестую! – сразу же закричал Бергер. – Свидетеля
подталкивают к выводу.
– Ну, скажем, звук взрыва, – поправил его Мейсон. – Вы
можете определить, откуда он донесся?
– С площадки для игры в гольф.
– Как ваш дом расположен по отношению к площадке?
– Он стоит на улице, которая идет вдоль нее.
– Вам известно место, где находится седьмая лунка?
– Да, примерно в ста пятидесяти метрах от моего дома.
– Чтобы избежать ошибки, покажите и пометьте карандашом на
этом плане место вашего дома и седьмой лунки.
После того как это требование было выполнено, Мейсон
обратился к Бергеру:
– У вас есть вопросы к свидетелю?
Оторопевший Бергер обратился к судье:
– С согласия вашей чести, я прошу, чтобы этот план был
аннулирован как не имеющий никакого отношения к рассматриваемому делу.
Судья обратился к Мейсону:
– Прошу вас объяснить, для какой цели вы пригласили сюда
этого свидетеля?
– Охотно, ваша честь, – ответил Мейсон. – Судмедэксперт
заявил, что смерть Палмера наступила между половиной десятого вечера и двумя часами
ночи. Но во время перекрестного допроса он признал, что этот факт нельзя
установить с точностью, и допустил, что, возможно, хотя и маловероятно, что
смерть Палмера наступила в половине девятого. Мы все помним утверждение
Даттона, что, когда он прибыл на место свидания, Палмер был уже мертв.
Бергер разразился хохотом и сделал вид, что не может
успокоиться.
– Похоже на то, что свидетель слышал шум детонации мотора
или разрыва шин, но под давлением защиты убедил себя в том, что это был
выстрел! А теперь он хочет убедить присяжных не только в том, что это был
выстрел, но и в том, что именно этим выстрелом был и убит Роджер Палмер! Ваша
честь, это все настолько странно, что едва ли стоит терять на это время.
Судья отрицательно покачал головой.
– Ваши слова, господин прокурор, на мой взгляд, подчеркивают
важность этого свидетельства и его допустимость. Продолжим допрос свидетеля.
Бергер вздохнул и протянул руки к присяжным, как бы
показывая им, что его заставляют терять время против его воли, затем спросил:
– Откуда вы знаете, что услышали звук именно в 21 час?
– Я вышел покурить на крыльцо и вспомнил, что как раз
начинается передача новостей по телевидению.
– Эту программу вы слушаете каждый вечер?
– Да, почти.
– Это единственная информационная программа, которую вы
слушаете?
– О, нет.
– Вы следите и за другими?
– Конечно, особенно за той, которую ведет Карлтон Кенни.
– Она начинается, кажется, в 23 часа?
– Да. Иногда я слушаю и другие информационные программы.
– Что же начиналось тогда, когда вы услышали звук выстрела?
– Новости Ральфа Вудли.
– Вудли, – повторил Бергер.
– Нет, нет, – ответил свидетель. – Я хотел сказать – Джорджа
Тилмэна.
– Одну минутку! Вы только что сказали о новостях Вудли.
– Да, я оговорился. Но потом вспомнил...
– Что передача Вудли идет в десять, а не в девять вечера?
– Да.
– Когда я вас спросил, какого ведущего вы собирались
слушать, вам тотчас же пришло в голову имя Вудли?
– Да. Я ошибся.
– А, может быть, вы и в самом деле слышали взрыв в 22 часа?
– Нет-нет, это было в 21 час. Передача шла уже две или три
минуты, когда я начал слушать.
– Мистер Холбурк! Я не сомневаюсь в вашей искренности, но у
меня есть два свидетеля, которые тоже живут неподалеку от площадки для гольфа.
И они утверждают, что слышали выстрел после 22 часов. В тот же вечер... Вы
могли ошибиться, так как для вас этот вечер был не совсем обычным из-за
необходимости встречать в аэропорту сестру супруги.
Голос Бергера был коварным и убеждающим, но свидетель
держался твердо.
– Нет, я уверен, что это было как раз в 21 час.
– Как случилось, что вы ничего не сообщили полиции сразу же
после того, как прочли об убийстве в газетах?
– На следующее утро я не читал газет, так как на рассвете мы
все трое отправились в автомобильное путешествие по стране.
– И сколько времени продолжалась эта поездка?
– Три недели.
– И за это время до вас не доходили слухи об убийстве?
– Нет, не доходили! Местных газет я не видел, а в других о
нем сообщалось лишь в нескольких строчках. Я не отдавал себе отчета в том, что
это произошло, можно сказать, в двух шагах от моего дома.
– Значит, только после вашего возвращения вы поняли важность
слышанного вами взрыва, происшедшего три недели назад?
– Так точно, сэр.
– Через три недели?
– Да.
– Теперь согласитесь, мистер Холбрук, что вашим
воспоминаниям по той же причине не хватает точности. Вы могли спутать одну
передачу с другой. Вы могли принять звук детонации за выстрел...
– Нет, это все же была передача Тилмэна.
– Вы так думаете? – спросил Бергер, наклоняясь вперед и
устремляя взгляд прямо в глаза свидетеля. – Но вы не решитесь в этом
поклясться, не правда ли?
Холбрук погрузился в воспоминания, затем – после
продолжительной паузы – заговорил снова:
– Нет, по совести, я не решусь утверждать это под присягой.
– Благодарю вас, – сказал Бергер, поднимаясь. – У меня все.
Судья Альварадо объявил, что закрывает заседание и назначает
продолжение процесса на завтра, на десять часов утра.
В то время как публика выходила из зала, Даттон наклонился к
Мейсону:
– Каковы мои шансы сейчас?
– Такие, каких я и ожидал, – ответил Мейсон, складывая
бумаги.
– Вы, кажется, не слишком надеетесь на благоприятный исход?
