Вдруг возглас из трамвая:
«А я о нём всё знаю:
Он, выпив чашку чая,
Ложится по привычке.
Он весит по утрам
Лишь восемьдесят грамм,
А вечером в нём просто
Пять сантиметров роста.
Ему король и принцы
Шлют письма и гостинцы.
Он в цирке по программе
Ворует вечерами.
А после всё подряд
Он отдаёт…»
На этом месте нить моей памяти обрывается. Я только помню ещё самый конец: кто хочет увидеть Маленького Человека, пусть поспешит, потому что Маленький Человек с недавних пор становится всё меньше и меньше ростом:
Спешите все проворней-ка
Его застать до вторника.
Во вторник же чуть свет
Его простынет след.
Эти две последние строчки вскоре приобрели особый смысл. Причём такой страшный, что я с трудом решаюсь об этом заговорить. Пожалуйста, не слишком пугайтесь! Ведь поправить дела я всё равно не могу. Ничего не поделаешь. Придётся вам всё рассказать. Крепче держитесь за стул или за край стола, можно и за подушку! Итак, не пугайтесь. Обещайте. Иначе я не буду рассказывать! Согласны? Ну пожалуйста, не надо так волноваться.
Итак: во вторник след его простыл!
Чей след?
Максика!
Он как сквозь землю провалился!
Йокус вошёл в свой номер и увидел, что Эмма и Минна чем-то очень обеспокоены. Йокус спросил Максика, мирно лежавшего в своей спичечной коробке:
– Что случилось с голубями? Ты не знаешь?
Ответа не последовало.
– Гм, молодой человек, ты что, язык проглотил?
Тишина.
– Максик Пихельштейнер! – воскликнул Йокус. – Я с тобой разговариваю! Если ты мне сейчас же не ответишь, у меня разболится живот.
Ни слова. Ни шороха. Ничего.
И тут Йокуса охватил ужас. Он наклонился над спичечной коробкой, потом распахнул дверь и выбежал в коридор с криком:
– Максик, где ты?! Максик!
Гробовое молчание.
Йокус вернулся в комнату, схватил телефонную трубку и рухнул в кресло.
– Коммутатор? Немедленно соедините меня с полицией. Исчез Максик! Директор гостиницы отвечает за то, чтобы никто не покидал здания. Ни гости, ни служащие! Ни о чём не спрашивайте. Делайте, что вам сказано!
Он бросил трубку, вскочил с кресла, подошёл к ночному столику и изо всех сил швырнул спичечную коробку в стену. Вместе с Максиком… Потому что это был вовсе не Максик, а проклятая нюрнбергская кукла в полосатой пижаме.
▼▼▼
Глава 17
Волнение в гостинице. Появление полицейского комиссара Штейнбайса. Пробуждение Максика. Важное сообщение по радио. Отто и Бернгард. Маленький Человек просит вызвать такси. Приступ смеха у Отто
Итак, Максика похитили. Но кто? Зачем? С какой целью? Было ясно, что Максика обменяли на куклу, чтобы его исчезновение не сразу было обнаружено.
Одна из горничных видела, как из комнаты выходил официант. Нет, она не знала его в лицо.
– По-видимому, это был не официант, – сказал директор гостиницы, – а переодетый официантом преступник.
– Почему же мальчик не позвал на помощь? – спросила горничная. – Я бы наверняка услышала крик.
– Его усыпили, – объяснил Йокус. – Разве вы не чувствуете запаха?
Директор и горничная потянули носами. Директор кивнул:
– Вы правы, господин Йокус. Пахнет больницей. Хлороформ?
– Эфир, – ответил Йокус. Он был близок к отчаянию.
Полицейский комиссар Штейнбайс, руководивший расследованием, тоже не мог сообщить ничего утешительного. Он вошёл в комнату с белым кителем в руках.
– Мы нашли его во дворе в мусорном ящике. Преступник успел скрыться через служебный выход.
– А что ещё? – спросил директор гостиницы. – Хоть какой-нибудь след?
– Ровным счётом ничего, – ответил полицейский комиссар Штейнбайс. – Я отослал моих людей. Они битый час обыскивали спичечные коробки у всех выходящих из гостиницы. Всё напрасно. Ни в одной из коробок не было Маленького Человека. Во всех коробках были обнаружены только спички.
– Аэродром, вокзалы, автострады? – спросил Йокус.
– Мы делаем всё, что в наших силах, – ответил Штейнбайс. – Но больших надежд я не питаю. Скорее найдёшь иголку в стоге сена.
– Радио?
– Каждые полчаса сообщается о ходе розыска. Объявление о вашей награде в двадцать тысяч марок передаётся регулярно.
Йокус вышел на балкон и взглянул на небо. Но и там он не увидел своего Максика.
– Увеличиваю сумму до пятидесяти тысяч марок, – сказал Йокус, обернувшись.
– Мы немедленно сообщим об этом по радио, – сказал полицейский комиссар. – Если в дело замешана банда, то, может быть, кто-нибудь из них и запоёт. Пятьдесят тысяч марок – сумма немалая.
– С чего это он станет петь? – спросила горничная.
Комиссар сделал недовольную гримасу.
– Это специальный термин. «Петь» значит «предать» или «выдать».
– Но всё же я никак не пойму, – начал директор гостиницы, – зачем им понадобился мальчик ростом в пять сантиметров, знаменитый, как Чаплин или Черчилль? Ведь его не продашь ни в один цирк. Частным образом его тоже не покажешь. Тут же явится полиция.
У горничной на лице появилось таинственное выражение.
– Может быть, это способ вытянуть деньги у профессора? – прошептала она. – Может, они ему вернут Максика, если профессор ночью положит деньги в дупло какого-нибудь дерева? Такие случаи бывают.
Директор гостиницы пожал плечами:
– Но тогда кто-нибудь из них позвонил бы или прислал письмо.
– А может быть, это всего-навсего сумасшедший, – увлеклась горничная. – И такие случаи бывают. Тогда мы совершенно бессильны.
Кто знает, что бы ей ещё пришло в голову, если бы в этот самый момент в комнату не ворвалась Роза Марципан.
– Бедный мой Йокус! – зарыдала она и бросилась профессору на шею.
За ней размеренным шагом вошёл господин директор Грозоветтер. В руках у него был цилиндр, а на руках, как всегда и везде, лайковые перчатки. Он снимал их, только ложась спать. Сегодня они были мышиного цвета. Чёрные перчатки он надевал на похороны, а белые – на радостях и в торжественных случаях. В отношении цвета перчаток он был очень разборчив.
