Он озадачен. Вертит головой во все стороны. Видит всюду лоток, видит люстры и пять дверей в зал…
Все равно
Звоню ей по телефону, предлагаю в кино сходить. Она мне отвечает, что ей все равно, можно и в кино сходить.
Я говорю:
– Нет, нет, тогда мы не пойдем в кино, если тебе не хочется.
Я говорю:
– Сходим в цирк, если тебе хочется.
Она мне отвечает, что в цирк ей хочется и не хочется, а в общей сложности все равно.
Я спрашиваю, брать билеты или не брать, а она мне отвечает, что ей абсолютно все равно.
Я ей предлагаю оперетту; а она мне отвечает: ВСЕ РАВНО.
– В парк?
– Все равно.
– В клуб?
– Все равно.
– На тот свет?
– Все равно.
Я перечисляю ей разные развлечения, мероприятия, вплоть до прыжков с парашютной вышки и «чертова колеса», предлагаю танцы, бассейн и планетарий, зоопарк и собачью выставку, стадион и выставку картин, съездить за город на электричке, выдвигаю, наконец, версию отправить своих родителей за город на электричке, а ее пригласить к себе. Но она на все мне отвечает: ВСЕ РАВНО.
Тогда я, возмущенный и окончательно вышедший из себя, совершенно категорично заявляю, что если ей все равно, встречаться со мной или не встречаться, то лучше не встречаться.
Тогда она мне отвечает, что ей решительно все равно, куда идти и ехать, лишь бы со мной…
И ведь мне все равно.
Лишь бы с ней…
Привет вам, птицы!
Я смотрел телевизор в клубе. Показывали кинокартину. Люди все подходили. И прямо-таки изводили меня. Потому что я сидел с краю, и все обращались ко мне. Все спрашивали название картины. А название было такое: «Привет вам, птицы!» Там шла речь о скворечнях, весне и грачах.
Первым спросил меня мальчик. Он очень мило спросил, деликатно:
– Дяденька, это какое кино?
Я сказал:
– Это «Привет вам, птицы!».
Он не расслышал. Я повторил. Он не стал больше спрашивать и где-то сел. И сейчас же мне кто-то шепнул тихо в ухо, задав тот же самый вопрос.
– «Привет вам, птицы!» – ответил я.
– Кому привет? – спросил он.
– Птицам привет, – сказал я, – птицам.
– Как то есть? – спросил он мягко.
Я попросил его отойти. Он как будто обиделся, но отошел. Вдруг ко мне обратилась женщина. Она интересовалась тем же. Грубить женщине неприлично. Я взял себя в руки. Вобрав воздух в легкие, я сказал:
– «Привет вам, птицы!»
– Я не шучу, – сказала она.
– Я тоже, – ответил я.
– Вы шутите, – рассердилась она.
– Нет, – сказал я.
– Как это глупо! – сказала она.
– Отвяжитесь! – рявкнул я.
– Хам, – сказала она и ушла в сторону.
Но не успела она отойти, как ко мне привязались двое. Эти двое здоровых парней желали узнать от меня непременно название кинокартины.
Я не сказал им: «Привет вам, птицы!» Это могло для меня плохо кончиться.
Я встал с места и вышел вон. У двери столкнулся со мной старик. Он спросил:
– Вы оттуда? Там какое идет кино?
Я налетел на столб
Я иду с мамой и папой по тротуару. Я иду и смотрю туда, и сюда, и вверх. В небе летит самолет. Вдруг я падаю на тротуар. Я налетел лбом на столб. Я плачу и не хочу вставать. Папа берет меня на руки. Он гладит меня и говорит:
– Как это ты упал?
Я говорю:
– Я смотрел на самолет и не видел столб.
Отец говорит маме:
– Ты плохо следишь за ребенком. Мать рядом – не видит, что сын прет на столб.
Мать говорит отцу:
– А ты для чего, отец? Разве это не твой сын?
Отец говорит:
– Это, конечно, мой сын, но ты – мать!
Мать ему отвечает:
– А ты – отец.
Отец строго ей заявляет:
– У тебя это не первый раз. Помнишь, как он съел кошкин творог? Ты тогда была дома.
На это мать говорит:
– А ты помнишь, пошел с ним гулять и надел ему майку вместо штанов?
Отец говорит:
– Не майку, а джемпер, и это не так уже страшно. Это не сделало сыну вреда.
Мать ему возражает:
– Не джемпер, а майку.
Отец говорит:
– Я помню, что джемпер, – и ставит меня на ноги.
– Ты вспомни-ка, – говорит ему мать.
Я трогаю лоб. У меня на лбу шишка. Я смотрю на мостовую. Там что-то блестит на асфальте. Я преспокойно иду под машину.
Шофер резко тормозит. Он кричит во все горло:
– Чей ребенок?!
Папа и мама бегут ко мне. Мы опять идем по тротуару. Папа и мама ведут меня за руки. Мать говорит отцу:
– Славка чуть не попал под машину, и это все ты виноват.
Он говорит – я говорю
Я написал один рассказ. Там были такие слова: «Пер-вер-дер, обманули Дария». И больше о Дарии ни слова.
Но вот однажды приходит ко мне человек по фамилии Дарий. Он является и говорит возмущенно:
– Вы вписали меня в рассказ. Я слышал – он об идиотах? Моя фамилия там фигурирует. Надо мной все смеются. Все говорят мне: пер-вер-дер.
Я говорю:
– Вы тут совсем ни при чем. Ведь был такой царь Дарий. Вот я про него и писал.
Он говорит:
– Почему вы тогда не вписали себя? Например, пер-вер-дер – вы. Или какое-нибудь другое имя или фамилию. Я прошу изменить.
Я говорю:
– Я бы сделал это, но так лучше звучит.
Он говорит:
– А мне какое до этого дело?
Я говорю:
– Не находите ли вы, что это глупо и ваше требование дурацкое?
Он говорит:
– Нахожу, что глупо, но все равно измените.
Я ему говорю:
– Раз вы находите это глупым, не говорите мне этого.
Он со слезами на глазах говорит:
– Все равно, хоть это и глупо, но все равно вы меня оскорбили.
Я говорю ему:
