Вовка тянул меня за рукав, и мы с Павлом попрощались.
– Зря у него спрашивали, – сказал Вовка.
– У всех надо спрашивать, – сказал я. – У всех подряд. Иначе наше оружие заржавеет. Отечественные патроны мы из-под земли выкопаем.
– Пуля – дура! – сказал мне вслед Павел. – Погибнешь без войны от своих патронов.
– Не бойтесь, не погибну! – отвечал я, поднимаясь по лестнице.
Дома вытащили карабин, каски в ряд расставили, пощелкали затвором, эх, нам бы патроны!
Я вынул звездочку из бархатной коробки, и Вовка не мог поверить, что я ее сам сделал.
– Приедет с войны мой папа, – сказал я мечтательно, – снимет свою гимнастерку и повесит на стул. А я незаметно приколю ему звездочку. Станет он надевать гимнастерку, увидит звездочку и глазам своим не поверит…
– А у моего отца два ордена Красного Знамени, – сказал Вовка, – мой папа летчик.
Я знал, что отец его летчик, но про ордена не слышал.
– Редкий у тебя папаша, – позавидовал я.
– Он еще получит, – сказал Вовка. – Он только начал самолеты сбивать. Ему сейчас новую машину дали. А та у него старая была, вся в дырках. Папаню в ней поранило, но все равно машину посадил. Мой папа Героя Советского Союза тоже получит. Раз у него новая машина. – Поразительно он верил в своего отца. Как бы угадывая мои мысли, он сказал: – А если его собьют случайно, он на парашюте спустится. Он может лететь, лететь, а парашют не раскрывать. Перед самой землей раскрыть. Знаешь, как этот прыжок называется? Затяжной называется.
– А мой папа капитан, – сказал я и спрятал звездочку.
– А мой папа старший лейтенант.
Старший лейтенант, а два ордена Красного Знамени. Но зато капитан…
Зазвонил телефон.
– Есть патрон! – шептал в трубку Толик. – Новый патрон!
– Откуда?
– Потом объясню.
– Жми сюда! Сразу! Мы ждем!
– Куда?
– Ты куда звонишь?
– А-а-а… Понял.
Не очень-то сообразительный, звонит сюда, а куда идти – не знает. Посадили его со мной за парту вместо Вовки, а он нам патрон достал, замечательно получается! Откуда он его достал? Я же говорил, у каждого надо спрашивать.
Примчался Толик, красный, запыхался. Папаша у него раньше сторожем работал. На каком-то складе. Сейчас он на войне. Винтовку он сдал, конечно, а патрон в ящике остался. Открыл Толик ящик случайно, а там патрончик валяется.
– А что вы мне взамен дадите? – спрашивает Толик.
– Каску, – говорю. – Немецкую каску с фашистским знаком. Вещь стоящая, наденешь на голову – настоящий фриц. Поглядишь в зеркало – себя ни за что не узнаешь. Вылитый фашист. Точь-в-точь. Редкая вещь.
– На кой нужна мне ваша каска, – обиделся Толик, – зачем мне ее на голову надевать?
– Вещь-то стоящая, согласись. Только в школьном музее и есть, а у тебя своя собственная. Может, тебе еще рубашку в придачу дать? Могу повязку дежурного предложить. Ходи где хочешь во время тревоги, загоняй всех в бомбоубежище, на!
– Не надо мне ничего, – сказал Толик и вынул патрон из кармана.
– Друг ты наш, Толик, бесценный друг, выручил ты нас, Толик!
– На испытания оставайся, – сказал Вовка, – официально оставайся, а хочешь – неофициально, как тебе удобней.
– Да мне все равно, – сказал Толик.
– Как почетный гость оставайся, пальнуть дадим, можешь не беспокоиться. Папаше твоему салют устроим. Молодец он, патрон оставил. Ржавело бы наше оружие до лучших времен, если б не твой папаша. Сначала испытание устроим, а потом фрицам праздничек устроим. Из их же оружия, представляешь, нашим патроном праздничек устроим!
Толик крутил головой во все стороны.
– Неужели вы серьезно здесь стрелять собрались? Не в каждой квартире стреляют…
– А у меня стреляют, – сказал я гордо.
– Пригласили тебя на испытание, помалкивай, – сказал Вовка, – человек свою квартиру не жалеет, в стрельбище превращает, а ты еще не доволен.
– Очень доволен, но моя мама стрельбу в квартире ни за что бы не разрешила.
– Опять ты нас учишь? А его мама разрешает.
– Во какая мама! – восхитился Толик. – А соседи переполох не устроят?
– Всего один выстрел, опомниться не успеют, не собираемся же мы палить до утра.
– А мне пальнуть дадите?
– Дадим ему, Вовка?
– Дадим, – сказал Вовка.
– Дадим, – сказал я.
– Не опасно? – спросил Толик, разглядывая карабин.
– Да не бойся ты, гляди! – Я отвел затвор и вложил патрон в патронник. – Видал? – Щелкнул затвором. – Ну? Только нажать. И – огонь! Все нормально. Не дрейфь.
– Как же его в руках держать? – сказал Толик. – Приклада нет. Вдруг в руках разорвет? Дал я вам патрон, сами и стреляйте, шутники нашлись.
– Он дело говорит, – сказал я, – откуда мы знаем, разорвет или не разорвет?
– По-моему, не разорвет, – сказал Вовка.
– А если разорвет?
– Ну, тогда… – сказал Вовка, – тогда разорвет.
– Мудрый у нас Вовка, – сказал я, – все рассудил.
– У меня есть идея, – сказал Толик. – Давайте карабин укрепим на стуле. К спусковому крючку веревочку привяжем. А дергать будем все вместе, на расстоянии.
Верно ведь сообразил. Дернем за веревочку – не разорвет, можно в будущем без веревочек.
– Друг-то наш соображает, а мы его ругаем.
– Сорвите с балкона бельевую веревку, – командовал я, – привяжите карабин к стулу, чтобы не шатался. Тащите ящик с кошкиным песком, а теперь прижмите карабин ящиком. Укрепляйте карабин, не спешите, времени у нас хватает. Готовьтесь к бою. Утюг возьмите, придавите тумбочкой. Двигайте сундук, кладите сверху побольше. Эх и расколотим мы эти проклятые каски в пух и прах!
Каски установили на чемоданах.
– А если пуля срикошетит? – заволновался Толик.
– Дадим тебе самый конец веревки, – сказал Вовка, – стой на улице и дергай. Только следи, чтобы прохожие ногами не наступали.
– Неужели вы всерьез думаете, что каски пробить можно? Зачем же каски надевают в таком случае?
– Дураки, поэтому и надевают, – сказал Вовка, – видел каски в школьном музее – все с дырками.
– В музее осколками пробиты, – сказал Толик, – неужели не заметили? Спорим, каска выдержит!
– Ладно, хватит, – сказал я, – посмотрим, выдержит или не выдержит?
– Я все-таки за дверь выйду, – сказал Толик, – на всякий случай из коридора буду дергать.
