– Он спит в кресле графини Потоцкой, – услышал я.
Мама с управдомом трясли меня за плечо, и я проснулся.
– Долго я тебя искала, – сказала мама.
– Осталось последнее поручение, – сказал управдом, – вынести кресло Потоцкой. Говорят, с семнадцатого года здесь стоит.
– Как интересно, – сказала мама, – что за Потоцкая?
– А чего тут интересного, – сказал управдом. – Может, ее и не было. Вот сейчас мы его возьмем, вы мне поможете, и вынесем этот хлам.
И мы втроем взяли кресло и вынесли с чердака.
8. Старики
Один за другим, целым классом, протиснулись мы в комнату и встали рядышком вдоль стен.
– Принес вам обещанные газеты, – сказал я, наконец собравшись с духом.
– Не забыл, – сказал старик, похлопывая меня. – Так это ты привел ребят? Похвально.
– «Вся школа знает вашу фамилию, – прочла староста класса по бумажке, – и еще мы рады сообщить, что у нас появилась дружина имени ваших сыновей…» А сейчас мы пришли делать у вас генеральную уборку…
– Спасибо вам, – сказал старик, – никак не ожидал…
– Всегда готовы, – сказали мы вразброд.
– Вы только не подумайте, – сказал Вовка, – что нас директор послал или завуч… мы сами от души.
– Ну что вы, – сказал старик, – как можно.
Старуха рассматривала фотографию в газете.
– А кто вам сказал, что нам необходима генеральная уборка? – спросил старик.
– Никто нам ничего не говорил, – сказал я, – мы сами догадались.
– Наш долг вам помочь, – сказал Толик.
– Ни в коем случае не можем мы уйти ни с чем, – разволновалась староста, – разрешите нам, пожалуйста, сделать у вас генеральную уборку.
– Они настоящие люди, – сказал старик, обращаясь к хозяйке. – Упорные, достойные ребята.
– Может быть, вам нужно что-нибудь другое? – спросил я.
– Ничего не нужно, – сказал старик, – садитесь все за стол, такая встреча! Я вижу ваши лица, что может быть прекрасней! – Он каждого брал под руку, подводил к столу и усаживал. – Столько молодежи навестило стариков, ах, какие вы молодцы, что может быть лучше!
– Нет, нет, мы не согласны, – увернулась староста, – мы пришли работать, а не развлекаться, дедушка.
– Потом, потом, – упрашивал ее хозяин.
– Но мы хотели бы начать, – твердила староста.
– Чего начать?
– Уборку.
– Не надо, не надо, – успокаивал ее старик.
Она ужасно раскраснелась, никак не могла сесть за стол, до того настроилась на работу.
– Неужели вам ничего не надо? – допытывался Толик. – Не может ведь такого быть, прямо не верится!
– Может быть, вам сходить в магазин? – спросил я.
– Как же я буду жить, если в магазин за меня станут ходить другие? – сказал старик.
– Ах, вот что мы забыли! – закричала староста. – Про керосин забыли!
– Какие вы милые дети! Не стоит о нас беспокоиться, – сказала хозяйка, разливая чай, – мы очень вам признательны за все.
Хотелось старикам помочь, настоящая досада…
– Нам сейчас трудно помочь, – вздохнул старик.
– Нам ничего не трудно, – бойко заявила староста.
– Пейте, пейте, дети, – повторяла хозяйка.
Посредине стола лежала моя газета, развернутая на месте фотографии сыновей. И мать смотрела на эту фотографию не отрываясь. Я заметил, как трясутся ее морщинистые щеки вместе с подбородком и трясутся ее руки, с трудом удерживая чашку, а сама она сдерживается, чтобы не заплакать. Она закрыла лицо руками, старик увел ее в другую комнату, мы встали из-за стола.
– После этой заметки, – сказал старик, – от них не было вестей, а времени прошло порядочно.
– Мой папа тоже не писал, его сбивали, – сказал Вовка, – а потом как стал писать, только читать успевай.
Старик с нами вышел за порог, попрощался со всеми за руку.
– А ведь что же получается, ребята, – сказала на улице староста, – неизбежно им придется после нас делать генеральную уборку. Наследили всем классом и выпили весь чай.
– Отстань ты со своей уборкой, – сказал Вовка, – при чем здесь чай, неужели ты не понимаешь, что у них тревожное состояние? Мы им больше нужны в миллион раз, чем генеральная уборка.
– Обсудим все, наметим, – сказала староста, – и постараемся их чаще навещать всем отрядом.
– Можно навещать и в одиночку, – сказал я.
– Кто согласен в одиночку? – спросила староста.
– Все согласны, – сказали ребята.
9. В гостях
Хлеб по карточке на СЕГОДНЯ мы съели ПОЗАВЧЕРА, а хлеб на ЗАВТРА – ВЧЕРА. Дадут ли мне на ПОСЛЕЗАВТРА? В других магазинах и на завтра не дают. Нигде вперед не дают, а здесь, в ларьке у пристани, на ПОСЛЕЗАВТРА.
На левой ладони вчерашний номер очереди, а на правой – сегодняшний. Пишут на ладони чернильным карандашом, чтобы очередь не потерять. Все сейчас по карточкам. Только на рынке продукты без карточек у спекулянтов, да где у нас такие деньги. На хлеб можно вещи менять, да нам менять нечего. Давно все поменяли.
– На послезавтра дают?
– Если бы не давали, не стояли бы, – отвечают из очереди.
– Везде стоят, – говорю.
– Какой у тебя номер?
Я показал.
– Где ж ты такие номера видел?
– Какие?
– Большие.
– А-а-а… значит, дают.
Подошла моя очередь, и хлеб кончился.
– Карточки не потерял? – беспокоится мама.
Страшное дело – карточки потерять. На месяц хлеба не увидим, не то что на послезавтра. Не такой уж я растяпа, чтобы карточки терять.
– Как-нибудь продержимся, – говорит мама, – а завтра нам хлеб дадут на ЗАВТРА.
– А что мы будем есть сегодня?
– Поедем в гости к тете Сона, – сказала мама.
Сона Ханум, мамина подруга, жила в Бильгя. В селении Бильгя у тети Сона огород, свой виноград и разные фруктовые деревья. Много овощей, а лепешки они пекут сами. Я наелся и подумал: как жалко, что человек не может один раз наесться, чтобы потом долго не хотелось.
Сбегали к морю после обеда, но купаться не стали. У воды лежал мертвый тюлень, раскрыв пасть. Зубы как у собаки. «Дяниз ит» зовут его здесь – «морская собака». Схватит за ногу морская собака, и не вылезешь. Мама часто приносила копченую тюленину, и мы ее ели. Бывает же такое: ешь и не знаешь, что это морская собака.
