«Чушь, — встряхнул головой Бреннон. — Слишком необоснованное предположение. Эх, хорошо бы эту тварь сперва допросить, а потом уже того… ликвидировать».
Едва ли о нежити можно говорить «убить» — она ведь и так мертва… Натан поежился. Ему вдруг пришло в голову, что, если любая нежить раньше была человеком, то кто-то вроде Душителя или Полины Дефо вполне может превращать людей в покорную чужой воле нежить. Он уже хотел задать Лонгсдейлу вопрос, но консультант остановился и поднял светящийся зеленым кинжал к потолку. По деревянным перекрытиям тянулись царапины и потеки серой слизи.
— Куда мы идем? — прошептал Бреннон.
— Этот коридор ведет за сцену, в техническую часть.
Акрам в руке комиссара слабо завибрировал.
— Давайте я его выманю, — тихо предложил Натан. — Он прыгнет, а вы…
— Если он прыгнет, то потом я буду провожать вас только в последний путь, — отрезал Лонгсдейл, очертил вокруг комиссара какой-то знак и забормотал себе под нос. Бреннон невольно отодвинулся. — Ладно, так лучше. Держитесь рядом и помните — они бросаются сверху.
Он отвернулся, втянул носом воздух, и его глаза хищно загорелись. На миг Бреннону почудился другой — еще один из Редфернов. Ему вспомнился похожий, свирепый фанатичный огонь в темных глазах пиромана.
— Наверх, — шепнул Лонгсдейл. Свет от кинжала скользнул по лестнице, ведущей на колосники — тут и там виднелись влажные, слизистые пятна.
— Сможем допросить эту тварь?
Консультант поразмыслил и кивнул. Они начали подъем по узкой темной лестнице. Когда они добрались до колосников, Лонгсдейл первым ступил на дощатый настил. Выбравшись следом, комиссар заметил сквозь щели крупное рыжее пятно внизу — и тут же сбоку, на грани видимости, мелькнул размытый, белесо-серый силуэт. Натан отпрянул и выхватил из кобуры револьвер. Консультант прошипел короткое заклятие и метнул вслед силуэту какой-то клубок. Нежить длинными бесшумными прыжками унеслась вверх и скрылась в перекрытиях, где тень была такой густой, что можно было слона спрятать.
— Оно тут одно? — шепотом спросил Бреннон. Лонгсдейл склонил голову набок, прислушиваясь и принюхиваясь. Клубок откатился к его ногам — и в этот миг тварь бросилась сверху. Консультант отшвырнул Натана в сторону, как мешок с тряпьем, и вонзил кинжал нежити в спину. Удар был так силен, что клинок прибил насквозь тощую грудную клетку, и острие вылезло под левой грудью вампирки. Она испустила сдавленный хрип и рванулась к комиссару, протягивая вперед длинные руки с острыми розоватыми когтями. Бреннона больше всего поразил их нежный цвет.
Волосы бааван ши, словно плеть, обвили горло Лонгсдейла. Натан кинулся на помощь, но вторая тварь прыгнула на него сбоку, будто соткалась из тени. Она повалила комиссара на пол. Если бы Бреннон непроизвольно не выставил перед собой руку с акрамом — то, верно, последним воспоминанием комиссара стали бы длинные белые клыки и бледно-розовая пасть, распахнувшаяся над ним. Напоровшись на нож, вампирка отпрянула: вдоль ее живота протянулась глубокая темная, но бескровная рана. Края ее стремительно обугливались, и бааван ши скорчилась от боли.
Значки на длинном клинке акрама налились багрянцем. Волосы нежити приподнялись и зашевелились, но Натан уже знал, чего от нее ждать. Он встал, не отводя взгляда от вампирки, и попятился туда, где краем глаза заметил темнеющие на фоне стены блоки и лебедки. Нежить, зловеще шипя, двинулась следом. Она кружила перед комиссаром, но напасть не решалась — акрам удерживал ее на расстоянии.
«Надеюсь, третья не сиганет мне на голову», — мрачно подумал Натан и опустил нож. Вампирка прыгнула; Бреннон метнулся за блоки и дернул рычаг. Под колосниками что-то с шорохом понеслось вниз, блоки бешено закрутились, а лебедки полоснули нежить, точно тонкие пилы. Волосы бааван ши намотались на тросы, и ее голову дернуло вниз. Раздался громкий визг. Комиссар отскочил, уворачиваясь от клочьев плоти (вдруг ядовитая?) и залег за следующим блоком, к которому крепилось что-то вроде балкона на тросах.
Механизм, пропустив через себя часть вампирки, натужно заскрипел, потом послышался звук лопнувших лебедок, и Натан выглянул из укрытия. Измочаленная нежить, слегка пошатываясь, выпуталась из обрывков тросов. Кожу с нее срезало изрядно, а череп местами раздавило, но бодрости тварь не утратила. Уставив на комиссара уцелевший глаз, она кинулась на него, как кошка. Настил колосников снизу проломило нечто огромное, рыжее и пылающее, сбило нежить прямо в прыжке и вонзило в нее клыки.
— Кусач, не спали тут ничего! — крикнул Бреннон и вскочил, выискивая Лонгсдейла.
Консультант уже превратился в хозяина положения: он прижимал вампирку коленом к полу и чертил кинжалом знаки у нее на спине. Нежить, против ожидания, почти не извивалась и не шипела. Наоборот — она распласталась по полу, и выражение ее лица становилось все более умиротворенным и человеческим. Лонгсдейл тихо, нараспев, что-то читал, поглаживая вампирку свободной рукой по голове.
— Сейчас, — ласково шепнул консультант, — сейчас мы отправимся домой…
Комиссар остановился, опустив акрам. Бааван ши тихо вздохнула и опустила голову на руки. Знаки на ее теле роем поднялись в воздух и закружились, соединяя вампирку и консультанта тончайшей сетью. Лонгсдейл склонился к девушке, убрал с ее лица черные волосы и нежно заворковал над ней на чужом языке. Она слабо задрожала, и ее дрожь передалась консультанту. На его руках и шее вдруг проступили алые точки укусов, словно пробитые шилом, вены налились чем-то темным и сильно проступили под кожей. У Лонгсдейла вырвался тяжелый полустон-полувздох. Девушка последний раз вздрогнула, вдруг распахнула глаза, стремительно темнеющие до темно-карего цвета, улыбнулась и рассыпалась в прах. Реющие в воздухе значки рассеялись.
Бреннон, помедлив, подошел и протянул консультанту руку. Лонгсдейл оперся на нее и поднялся. Следы укусов исчезли, но для комиссара имело значение лишь то, что они были. Потому он не любил участвовать в охотах — они всегда заканчивались этим. Натан знал, что у него самого никогда не хватило бы духу сперва охотиться за нежитью, убивающей людей, а потом вот так прощать ее ради того, чтобы какая-нибудь мерзкая тварь упокоилась с миром.
…хотя потом он всегда вспоминал предсмертный вопль ребенка, превратившегося в утбурда, и тогда его вновь начинали терзать сомнения. Это было противоречие, которое он не мог разрешить…
«Почему нельзя просто убить нежить?» — как-то спросил Бреннон, когда они возвращались с консультантом в его экипаже с очередного рейда по заброшенным шахтам к востоку от Уира.
«Отчего же, можно, — ответил Лонгсдейл. — Но прах убитой нежити остается проклятым и отравляет то место, в котором окажется. Даже если вы бросите урну или труп в болото или зароете посреди пустыни. А массовое захоронение в конце концов само начнет порождать нежить или притягивать нечисть с той стороны. Останки всегда надо очищать и уничтожать проклятие, которое привело к появлению нежити».
«Но вам приходится переживать это каждый раз в конце охоты. Как вам хватает сил на это, на падаль, которая убивала людей сотнями?»
