Пес издал скептически-хмыкающий звук.
— Может, ему помешали?
— Кто? Чайки? Нет, дело не в этом. Он или по какой-то причине не смог уничтожить фрегат, или, наоборот, хотел, чтобы все его увидели.
— Но зачем?
— Пока не знаю, — процедил Бреннон. — Но это такой интересный вопрос, что непременно выясню.
Мимо, стуча колесами по брусчатке, прокатила карета, и пес вдруг дернулся так, словно в него всадили заряд дроби. Зверь коротко заскулил, подпрыгнул и ринулся за каретой.
— Кусач?!
— Там мисс Шеридан! — выдохнул Лонгсдейл, внезапно побледнев (еще сильнее, чем обычно).
— Что?! — взревел Бреннон и бросился вслед за псом. Собака без труда догнала карету и на бегу напрыгнула на дверь. Лошади испуганно заржали и метнулись в сторону; кучер подхлестнул обеих. Оконце на двери кареты открылось, из него высунулась мужская рука («Редферн!» — в ярости узнал комиссар) и шваркнула об мостовую колбу с зельем.
— Бандиты! — надсадно взвизгнула какая-то тетка, попытавшись огреть Бреннона зонтиком. — Полицию вызову!
Карета растворилась в клубах белого дыма. Натан, наученный горьким опытом, остановился, закрывая лицо отворотом сюртука. Пес пометался в дыму, злобно, коротко взвыл и, понурившись, сел у ног Бреннона.
— Черт с ним, Кусач, — глухо буркнул комиссар. — Потом выследим и потолкуем по душам. А сейчас нечего привлекать внимание полиции. Мы здесь неофициально работаем.
Лонгсдейл остановился рядом и спросил:
— Что он тут делает?
— Хороший вопрос. Может, погулять вышел. А может…
Бреннону вспомнилась судьба Хилкарнского Душителя. Кто знает, уж не Редферн ли приложил руку к тому, что «Кайзерштерн» затонула в порту, на глазах у всех?
***
Маргарет тихонько постучалась и вошла, прижимая к груди папку. Энджел сидел перед камином, опустив голову на руку. Девушка хотела положить папку на стол и исчезнуть, но Редферн вдруг приглушенно сказал:
— Садитесь.
Маргарет опустилась на краешек кресла рядом. Они сняли апартаменты в отеле, страшно дорогие, как ей показалось, но все равно промозглые. Когда ветер с моря бил в стены и окна, даже растопленный камин не помогал.
«Хочу домой!» — с тоской подумала она и вдруг поняла, что дом ее раздвоился — на виллу под Авентином и замок среди елового бора у подножия низких гор.
— Кого только не встретишь во время прогулки по набережной, — Энджел откинулся на спинку кресла, не спуская с девушки пристального взгляда из-под полуопущенных век.
— Это не я! — вскричала Маргарет, у которой мурашки целыми армиями замаршировали по всему телу. У Энджела после ее выходки с генеалогией Редфернов есть весомые причины ей больше не доверять — и что, если он ее прогонит?..
— Когда я разрешил вам время от времени писать родне, я поставил всего одно условие…
— Я ничего дяде об этом не писала! — воскликнула девушка: ее возмущение наконец вырвалось наружу. Сколько можно ее угнетать?! — Вы сами знаете! Это вы передаете им письма, а последнее было три недели назад! Я не могла написать о таком и не стала бы!
— Значит, это удивительное совпадение, — наставник уставился на пляшущее в камине пламя. — Впрочем, я знаю, что вы достаточно изобретательны, чтобы найти другой способ связаться с ним.
В душе Маргарет все вскипело от такой несправедливости, но девушка молчала, закусив губу. Проклятая папка с копиями из Папской библиотеки! Ну почему вечно надо все так испортить!
— А еще, — приглушенно и мягко продолжил Редферн, — я хорошо знаю, когда вы врете. Но, впрочем, на всякий случай я взял амулет, — он с улыбкой раскрыл ладонь: вокруг пальцев обвивалась золотая цепочка с белесым опаловым медальоном.
— Энджел! — обиженно воскликнула мисс Шеридан, едва переводя дух от облегчения.
— Зеркало правды, изобретение брахманов Мазандрана. Возьмите, поиграйте, — Энджел бросил ей медальон. Маргарет поймала и тут же ощутила приятные прохладные покалывания — а ведь Энджел все это время прятал его в ладони.
— Холодненький!
— Он краснеет и раскаляется от лжи, — добродушно сказал Редферн. Маргарет сглотнула — он готов был обжечь руки и себе, и ей, если бы поймал на лжи — и тут же покаянно призналась себе, что у него есть для этого серьезный повод.
— Однако в такие совпадения я все равно не верю. Что привело вашего дядю в Бресвейн одновременно с нами?
— «Кайзерштерн», — предположила Маргарет, торопясь увести разговор к другой теме. — Наверняка ведется расследование, как да почему он затонул, а дядин департамент несколько лет признавали одним из лучших в Риаде. Он сам хвастался.
— Думаете, его вызвали на помощь как выдающегося специалиста?
— А почему нет? Если дяде показалось, что в дело впутана нечистая сила, то он привез мистера Лонгсдейла.
— Не хочу вас разочаровывать, — хмыкнул Энджел, — но, хоть я и считаю вашего дядю выдающимся профессионалом, я не уверен, что в ОРБ придерживаются того же мнения. Он для них — обычный провинциальный комиссар.
Маргарет еще немного подумала.
— В газетах было написано, что кайзер послал несколько доргернских полицейских сюда ради обмена опытом. Может, дядю вызвали в столицу вместе с другими полицейскими? Хотели устроить полицейский конгресс?
— Имеет смысл, — кивнул Энджел. — Однако это возвращает нас к другому насущному вопросу. Все обломки корабля хранятся в здании Министерства внутренних дел, скорее всего, в Отделе республиканской безопасности. Вы знаете, что это?
— Нет.
— Особый отдел, отвечающий за политическую безопасность внутри страны, фактически — внутренняя разведка. Занимаются всем, что выглядит как диверсия вражеских шпионов, политический заговор или злоумышление против государства. Нам нужно залезть в их хранилище и изучить остатки корабля, — буднично заключил Энджел. Маргарет тихо выдохнула. Не то, что бы она была против…
— А если нас там поймают?
— Пока не ловили ни разу, — с усмешкой отвечал Редферн. — Впрочем, вы можете не идти.
— Я пойду! — пылко возразила девушка. — Вас нельзя оставлять без присмотра!
— Маргарет, я взрослый, отвечающий за свои поступки мужчина…
— Который еще в июле влез в личную папскую молельню и стащил оттуда заколдованную посудину, чтобы сварить в ней экспериментальное зелье, — сухо сказала мисс Шеридан. — Вы повзрослели за прошедшие три месяца?
— Не дерзите мне, девушка, — сурово отвечал Энджел. — Меня, в конце концов, не поймали, а эксперимент удался. Чем вы недовольны? Жизнь и без того достаточно скучна, чтобы отказываться от маленьких радостей.
— Маленькая радость — это пирожное к чаю, а взлом папской молельни — большая неприятность на свою голову.
