— Маргарет!
«Пить!» — с наслаждением подумала мисс Шеридан. У воды был сладковатый привкус.
Постепенно слабость, головокружение и тошнота ушли, а страшные последствия не наступили. Когда Маргарет почувствовала себя лучше (хотя смотря с чем сравнивать), она снова наполнила кружку и поднесла к губам Энджела, поддерживая его голову. Он жадно выпил все до дна. Видимо, похититель расщедрился на лекарство, чтобы они добрели до корабля самостоятельно. Или хотя бы стоять могли без посторонней помощи.
— Энджел, — спросила Маргарет, разламывая краюшку, — а вдруг это кто-то из консультантов? Вдруг один переметнулся на другую сторону?
Глаза наставника распахнулись, и он даже поскочил на соломе:
— Исключено!
— Почему? Они обладают большой силой, чем не соблазн? Это объяснило бы, почему он вас преследует.
— А я говорю, это исключено! Консультанты неспособны на бунт, потому что… — он резко смолк. Маргарет успокаивающе погладила его по плечу и протянула хлеб. Неспособны — так неспособны, в конце концов, скоро они сами все узнают.
— Процесс делает это невозможным, — еле слышно сказал Энджел. «Как так?» — хотела спросить девушка, но дверь снова распахнулась. Теперь людей было несколько: трое моряков и огромный бородатый мазандранец. Маргарет напряженно замерла, стискивая руку Энджела.
— Жрите, — приказал на иларском с жестким доргернским акцентом один из моряков. — Живо!
Энджел откусил от хлеба, исподлобья изучая мазандранца и моряков. В желудке у Маргарет голодно бурчало, но под надзором похитителей она едва не подавилась своей порцией. Мазандранец запомнился ей еще в прошлый раз; человека, отдавшего приказ, она узнала по голосу. Лицо у него было грубое, скуластое, с прозрачными голубоватыми глазами и рыжими баками. Из-под щляпы выбивались клочковатые рыжие волосы. Он не сводил с девушки жадного оценивающего взгляда, и она придвинулась ближе к Энджелу.
— Держитесь от него подальше, — на латыни шепнул он. Да она бы ни за что добровольно к такому типу не подошла!
— На выход, — велел моряк, когда воде и хлебу пришел конец. Энджел встал и подал Маргарет руку. Мазандранец вышел первым, моряк подождал, пока пленники переступят порог, и захлопнул за ними дверь.
***
Бреннон захлопнул папку и отложил к кучке просмотренных. Настроение было нерадужным. Вчера вечером, возвращаясь из больницы, он заглянул к сестре. Она впервые за полгода позволила ему переступить порог. Дом не пострадал, все домочадцы были живы и здоровы — только по большей части напуганы до полусмерти.
— Ты знаешь, в чем дело? — спросила у Бреннона миссис Шеридан. Комиссар покачал головой. В окно гостиной виделся тонкий полупрозрачный купол, накрывающий весь дом и сад. Сейчас купол понемногу таял в сумерках, снова становясь невидимым. Натан отметил уже наметанным взглядом стреляющие над оградой и воротами искры заклятий.
— Это она? — сестра сунула ему тонкую пачку писем. — Это сделала Маргарет?
Бреннон только вздохнул. Он не слышал в голосе Марты материнской гордости.
— Или ее мужчина, этот человек, о котором ты мне ничего не рассказывал?
— Какая теперь разница. Она защищает вас или он по ее просьбе — главное, что вы почти единственные, кто более или менее в безопасности. Старайтесь не выходить на улицу, а если выходите — то вооруженными и не по одиночке.
— Вооруженными! — фыркнула Марта. — Не по одиночке! Двадцать лет назад мы тоже передвигались от дома к дому короткими перебежками. Но мне что-то не хочется вот так возвращаться во времена моей юности.
— Пока мы ищем зачинщиков, вам лучше позаботиться о собственной безопасности.
— Нам! А им? — она ткнула пальцем в соседские ограды. — Им как позаботиться, если их беглые дочери не спрячут их дома под дьявольскими кастрюлями?
— Дьявол здесь не причем. Это просто магия, — устало пробормотал Натан и побрел к двери.
— Просто магия! — шипела ему в спину сестра, идя следом. — За тридцать девять лет я ни разу не видела этой «просто магии», а тут на тебе — появилась! Моя собственная дочь, без моего ведома…
— Я тебе напишу, когда станет безопасней.
— А ты все знал! Знал — и ничего не сказал!
Бреннон захлопнул дверь. Это был бессмысленный разговор. Даже если бы он признался, что видел Пегги — он никак не смог бы вернуть девчонку домой.
Комиссар отодвинул папки и полез в ящик за свертком с завтраком, который ему прислала миссис ван Аллен, но тут в дверь постучали.
— Мистер Фарлан, — доложил дежурный. — Хочет вас видеть.
— Пусть войдет, — Натан торопливо запихнул сверток обратно, едва успев пообонять аромат бекона. Директор театра величаво пересек кабинет, опираясь на трость, отверг предложение присесть и холодно изрек:
— Семье мистера Темпла хотелось бы наконец получить тело для погребения. Прошло уже достаточно времени, и миссис Темпл хочет похоронить мужа как подобает.
Комиссар поразмыслил. В сущности, тело Темпла уже не могло дать им новых улик, а восставать и сосать кровь оно тоже вроде не собиралось. Натан был практически уверен, что актер оказался случайной жертвой; а раз Лонгсдейл заключил, что в нежить усопший не превратиться — то смысл держать труп в морге?
— Ладно, — Бреннон выдвинул ящик с бланками. — Присядьте. На это уйдет несколько минут.
Фарлан недоверчиво моргнул и сел. Он явно готовился к долгой борьбе и несколько смутился, обнаружив вместо запертых ворот — гостеприимно распахнутые.
— Несколько минут?
— Вам нужно два бланка, — машинально пояснил Бреннон, скрипя пером; его мысли были далеки как от директора, так и от Темпла. — Поставите печать внизу, один отдадите мистеру Кеннеди, один оставите себе. Распишитесь тут и тут.
— А его вещи?
— Получите внизу у дежурного.
Фарлан удивленно помолчал, потом осторожно спросил:
— Разве вам не положено держать у себя тела до конца расследования?
— Расследование по делу мистера Темпла завершено.
— Вот как? — глаза Фарлана подозрительно сузились. — Так что мне сказать его вдове и сыну? Нападение дикого зверя?
— Увы, да.
— Это какого же? Волк? Медведь? Бешеная куница?
— За заключением можете обратиться к мистеру Лонгсдейлу.
— Отлично, — фыркнул директор театра. — Так и вижу, как наша полиция бережет нас днями и ночами, не покладая рук.
Натан взглянул на него, наконец очнувшись от раздумий.
— Когда и где вы собираетесь его похоронить?
— Это решать его супруге. Мы устроим небольшое поминовение сегодня в театре. Намерены запретить?
— Да нет, с чего бы. А во сколько?
