– Ничего, потерпишь до вечера, – ответила Анита и решительно встала.
Залив остатки костра водой, вымыв посуду в ближайшем ручье и уложив рюкзаки, они продолжили путь.
5
Идти стало сложнее. Лес сгустился, узловатые корни вековых деревьев пересекали тропу в самых неожиданных местах. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не свалиться в какой-нибудь куст. Ветки так и норовили хлестнуть по лицу, надо было постоянно держать руки поднятыми вверх, чтобы защищать глаза. Конечно, в таких условиях им быстро стало не до разговоров. Выбившаяся из сил Луна мечтала только об одном – дойти уже хоть куда-нибудь, упасть и забыться сном.
Смеркалось, пот заливал глаза, ноги гудели от напряжения, спину и плечи ломило под тяжестью рюкзака, кожа на руках, оцарапанная кустами, горела.
«И это только первый день, – с тоской думала Луна. – Как выдержать еще шесть дней таких мучений?»
– Тс-с-с-с-с, стой! – прошептала Анита. – Замри! Что бы ни случилось – не шевелись!
Луна встала как вкопанная. Все вокруг дышало тишиной и спокойствием. Но едва она открыла рот, чтобы спросить, что случилось, как краем глаза уловила в ближайших кустах какое-то движение.
– Фр-р-р-фр-р-р-р, – донеслось оттуда.
«Ха, да это же лошадь! И чего было так пугать?!» – с облегчением подумала девочка.
Но тут кусты затрещали и появился маленький, очень пушистый, толстый, как колобок, медвежонок.
– Ой, какая прелесть! – пришла в восторг Луна. – И правда, вот я дурочка! Откуда в такой глуши может взяться лошадь?!
Она уже хотела пойти навстречу медвежонку, но Анита схватила ее за руку и сильно сжала.
– Ай, больно же, пусти! Чего ты боишься? Он же совсем крохотный, – возмутилась девочка.
– Стой на месте! – напряженно ответила Анита. – И замолчи немедленно!
Никогда еще она не разговаривала с девочкой таким тоном. Луна хотела надуться, но тут услышала еще более громкий треск.
– Детеныш никогда не гуляет один, рядом с ним всегда мать! – свистящим шепотом сказала Анита и еще крепче сжала руку Луны.
Кусты раздвинулись, и на тропу выкатились еще два медвежонка. Неподалеку раздался оглушительный рев. Медвежата играючи напали на первого и покатились по тропе, отчаянно мутузя друг друга.
Рев повторился, но детеныши, увлеченные игрой, не слышали настойчивых призывов матери. Кусая и царапая друг друга, поднимая пыль, они мохнатым клубком подкатились практически к ногам Луны, все еще не замечая ее.
Девочка учащенно задышала. Испарина покрыла лоб и шею, ноги задрожали. Сердце стучало как барабан.
– Не шевелись! – одними губами приказала Анита.
Раздался шум. Им показалось, что под ногами задрожала земля. На тропе, величественно шагая, появилась медведица. Она была величиной с небольшую гору, с массивной головой, прижатыми ушами и вытянутой мордой. Одна ее лапа превосходила по своим размерам голову человека. Принюхавшись, медведица резко остановилась.
– Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р! – рявкнула она.
Девушкам почудилось, что у них заложило уши, а медвежата тут же прекратили возню и побежали к матери.
– Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р! – скомандовала она на своем медвежьем языке.
Детеныши, испугавшись, со всех лап кинулись в кусты. Самый неповоротливый чуть замешкался, за что получил весьма ощутимый шлепок по мохнатой пятой точке. Взвизгнув, он тоже скрылся за кустами.
Наведя порядок, медведица уставилась на застывших девушек. Воцарилась мертвая тишина. Даже птицы куда-то попрятались и перестали щебетать.
«Уходи, пожалуйста, уходи», – взмолилась про себя девочка.
От испуга в ушах появился противный писк, хотелось потерять сознание и ничего не видеть и не слышать.
Медведица подошла вплотную и начала их обнюхивать. Черный блестящий нос был совсем рядом с лицом Луны. Она могла в мельчайших подробностях разглядеть его бархатистую поверхность и крупные ноздри, которые с шумом втягивали воздух.
– Р-р-р-ряв! – прорычала медведица и встала на задние лапы.
Девочка, увидев когти длиной с человеческую ладонь, с трудом удержалась от крика.
«Ну все, сейчас она меня съест!» – обреченно подумала Луна и зажмурилась.
Неожиданно медведица лизнула девочку. Шершавый язык, как наждачная бумага, прошелся по щеке. Луна приоткрыла глаза. Медведица по-прежнему была рядом и внимательно смотрела на нее.
– Р-р-р-р-р, – тихонько прорычала она, боднув девочку огромной головой, отчего та чуть не упала, развернулась и неторопливо пошла в ту сторону, куда убежали медвежата.
Луна так и стояла, в животе ныло. Каждая клеточка тела тряслась и дрожала. Анита тихонько пошевелилась.
– Фу-у-у-ух! – она трясущейся рукой вытерла лоб и облегченно вздохнула. – Кажется, пронесло. Запомни, от медведя не убежать и не спрятаться, он обязательно догонит и найдет. Особенно опасны медведицы. Защищая своих детенышей, они способны на самое худшее. При встрече с ними лучше всего притвориться мертвым и не двигаться.
– Ага, только мое мертвое тело ей сильно понравилось, – Луна вытащила из рюкзака платок и вытерла лицо. – Я вся в слюнях.
– Да, это меня тоже очень удивило. Никогда о таком не слышала. Ладно в Драгомире, там Смарагдиус постоянно обнимается и играет с лесными жителями, но чтобы здесь… Удивительно. Ладно, главное, мы целы и невредимы. Давай уже выбираться отсюда, подальше от любвеобильных медведиц. Надо искать место для ночлега.
Луна, забыв об усталости, быстро зашагала прочь. Через некоторое время они набрели на раскидистое дерево с огромными корнями.
– Тут остановимся, – сказала Анита.
Ночь прошла спокойно. Уставшие за этот бесконечный день, пережившие сильное потрясение, они быстро уснули, растянувшись под деревом.
Под утро Луне приснился сон.
Она видела родителей в золотых богатых одеяниях с драгоценными коронами на головах. Они ехали, держась за руки, в триумфальной колеснице, украшенной кристаллами и самоцветами, которая сияла и искрилась. Лошади были просто удивительны. Одна – огненно-рыжая. Вместо гривы и хвоста у нее развевались языки пламени, а из-под копыт вырывался яркий сноп искр. Другая – лазурно-голубая. От морды до хвоста ее окрас менялся от темно-синего до малахитового, будто под кожей волновалось настоящее море. Когда она встряхивала гривой, капли воды, сверкающие, как бриллианты, разлетались в разные стороны. В гриву и хвост третьей лошади были вплетены цветы и душистые травы. Вокруг нее стайками порхали бабочки и разноцветные птицы. Последняя лошадь напоминала изменчивое облако. Покрытая белоснежной шерстью, она иногда становилась полупрозрачной и как будто парила над землей. Ее грива напоминала пенящийся водопад, который уже через мгновение белым туманом рассеивался вокруг.
