Увидев живописную компанию, женщина застыла. Ее добродушное лицо излучало и радость, и крайнее удивление, а мальчуган от неожиданности сначала замолчал, а потом громко икнул. Через пару секунд, когда к ней пришло осознание, кто стоит у калитки ее дома, она завопила на весь двор, да так громко, что с легкостью превзошла вопли своего сына, звучавшие несколько секунд назад.
– Все сюда! – кричала она. – Смотрите, кто к нам пришел! Здравствуйте, здравствуйте! Какая радость! Какая неожиданность! Какое счастье!
Захлопали двери, и из разных уголков дома, как горошины из стручка, выкатились домочадцы. Разинув рты от удивления и притоптывая от нетерпения, они выстроились в ряд, причем не просто так, а строго по росту.
Первым встал весьма представительный господин в домашнем сюртуке и с моноклем. Он бы производил впечатление очень солидного человека, если бы не те же волосы цвета взбесившейся зеленки, торчавшие во все стороны. Видимо, эти волосы, такие яркие, что невозможно смотреть без слез, были отличительной чертой всего семейства. Взлохмаченная шевелюра придавала господину сходство с ученым, только что пережившим взрыв в лаборатории после неудачного опыта.
Второй по росту встала открывшая калитку дама, мать семейства и жена важного господина. Одной рукой она непрерывно вытирала носы и одергивала одежду своим отпрыскам, другой – безуспешно пыталась пригладить их волосы. Детей было пятеро. Практически одинаковые, отличавшиеся, кажется, только ростом. Все как один чумазые, взъерошенные, со счастливыми мордахами и круглыми глазами, они с благоговением уставились на правителей.
– Ну здравствуйте, мои дорогие, – начал Сардер.
– Здравствуйте, – вразнобой послышалось в ответ.
– Разрешите нам осмотреть ваш удивительный дом, – попросил правитель. – С нами девочка, которая раньше жила по ту сторону земли и ни разу в жизни не видела такого чуда.
– Конечно-конечно, проходите, – оживилась мать семейства.
Как все жители Драгомира, она гордилась своим домом и была совсем не против показать его.
Сардер почтительно склонился и предложил хозяйке согнутую в локте руку. Женщина зарделась. Луна смотрела на посветлевшее лицо Сардера и глаза, полные нежности, и чувствовала, что ей начинает нравиться этот вспыльчивый, гордый, несдержанный, немного занудный, но в то же время заботливый, откровенный и, по сути, очень добрый человек. И хотя она продолжала немного обижаться на Сардера за то, как он обращался с ней в зале советов, Луна не могла противиться нарастающей симпатии.
К правителям подбежал самый младший из детишек, беспрестанно вытиравший нос рукавом, и застенчиво спросил:
– А можно вас потрогать? Вы правда настоящие?!
– Конечно можно! – вскричал Гелиодор.
Огненный великан подхватил мальчишку и несколько раз подбросил в воздух, не забывая при этом щекотать. Его тут же облепила остальная малышня – и посреди двора выросла развеселая куча-мала, из которой слышался звонкий детский хохот и громкий гогот правителя Гарнетуса.
– Ну вот, дети при деле, – удовлетворенно сказал хозяин дома и с гордостью распахнул перед гостями дверь.
Хозяйка унеслась куда-то в глубину дома, откуда до них долетел ее громкий голос:
– Чай, чай, чай! Сейчас приготовлю чай! Как удачно, булочки вот-вот подоспеют!
Загремела посуда, забренчали ложки, захлопали дверцы шкафов.
Зайдя внутрь, Луна с любопытством огляделась. Ей почудилось, что она оказалась внутри кукольного домика. Нет, все было обычного размера, но настолько миленькое, что казалось игрушечным. Пузатые шкафчики, круглые столики на гнутых ножках, разнообразные пуфики, кружевные салфеточки, чайный сервиз в мелкий горошек, легкие занавесочки… Все это создавало впечатление домика из сказки.
Внутри дерева на трех этажах-ярусах находилось шесть комнат. Небольшая кухня и столовая – на первом этаже, а на остальных двух – четыре спальни, одна для родителей и три для детей. Комнаты были просторные, в каждой по два окна, вырезанных в коре дерева, которые давали очень много света. На верхние этажи из гостиной вела винтовая лестница, в середине нее помещался длинный шест, по которому дети, крепко уцепившись руками и ногами, как маленькие обезьянки, съезжали вниз.
На самом верху лестницы находилась небольшая дверца, открывавшаяся на уютную террасу в кроне дерева. Луна видела ее еще из-за забора. С террасы свисало множество канатов и лиан, на которых, по всей видимости, в свободное время качались детишки.
Девочка окинула взглядом деревеньку. Сверху она выглядела еще более впечатляюще, чем снизу.
Деревушка состояла примерно из тридцати домов-деревьев, откуда постоянно раздавался детский смех, будто стаи птичек чирикали на ветках. Около каждого дома был аккуратный участок, огороженный невысоким забором, с огородом, небольшим водоемом для купания и игровой площадкой. За деревушкой простиралось желтое поле, засеянное пшеницей, а за ним еще несколько полей с какими-то посадками. Луну поразил царящий всюду порядок. Ни единого сорняка, каждая грядочка выверена будто по линейке, каждое растение на своем месте. От деревни веяло таким уютом и теплом, что хотелось немедленно поселиться здесь.
Девочка спустилась вниз, где гостеприимная хозяйка вовсю хлопотала вокруг важных гостей, угощая их чаем со всевозможными плюшками.
– А почему дерево не умирает? – спросила Луна. – Ведь у него же вырублена вся сердцевина.
– Никто в них ничего не вырубает, – ответил Сардер. – Эти деревья сразу растут такими и прекрасно себя чувствуют, существуя вместе с человеком.
– Даже наоборот, если семья вдруг покидает дерево, оно не может без них жить, чахнет и засыхает, – добавила хозяйка.
Вскоре Луна и правители, сердечно поблагодарив гостеприимное семейство, отправились дальше, провожаемые всеми жителями деревеньки, вышедшими на дорогу и дружно махавшими им вслед.
4
По пути им еще несколько раз попадались симпатичные деревушки, пока наконец путники не въехали на большую площадь, где стоял огромный дворец.
– Это центр Смарагдиуса, – тихо пояснил Луне Гелиодор. – В этом дворце живет Сардер с семьей. Здесь же отвели крыло Цитрине, как старейшей жительнице петрамиума. Кроме того, во дворце заседает совет помощников правителя Смарагдиуса.
– В каждом петрамиуме есть дворцы? – полюбопытствовала девочка.
– Ага, и у меня тоже. Принцип управления петрамиумами везде одинаков. У каждого есть свой правитель, а у них, в свою очередь, штат викариумов
[43], или заместителей. Каждый викариум несет ответственность за определенную сферу жизни. Есть военный викариум – у меня это Гиацинт
[44], сын Галита. С его детьми ты уже знакома, скоро познакомишься и с ним самим. Кроме военного есть гражданский викариум, отвечающий за благополучие петрамиума, судебный – за справедливое разрешение споров, ну и так далее.
