– Сейчас позавтракаю и взбодрюсь, я просто не выспалась, – пробормотала Луна.
– Вот до чего доводит чтение перед сном, – проворчал Фиччик. – Начитаются страшилок, а потом не спят.
– Да не читала я никаких страшилок, это история Драгомира. Вчера я остановилась на том, откуда появился Драгомир. Анита мне немножко рассказывала об этом. А вчера я прочитала всю историю целиком.
– И как же? – заинтересовался хранитель.
– О, это очень любопытно, – приободрилась Луна. – Сначала на месте Драгомира была огромная гора, полностью состоявшая из драгоценных камней. Эти камни преломляли солнечные лучи, и внутри горы образовывалась энергия, которая за много лет наполнила ее полностью. В результате раздался страшный взрыв, и гора разлетелась на множество драгоценных камней. Из голубых появилась вода, из зеленых и бурых образовались земля, трава и все живое, из красных, желтых и оранжевых – огонь, а из прозрачных – воздух. Камни рассыпались во все стороны света, и на них образовались петрамиумы… Так что никаких страшилок на ночь я не читала.
– Все равно, нечего читать по ночам, тогда и сон будет крепче, – продолжал занудствовать Фиччик.
– Ладно, не ворчи, идем завтракать, – примирительно сказала девочка.
Она шагнула к шкафу за одеждой – и вдруг пошатнулась. Ею опять овладела непонятная тоска, захотелось все бросить и куда-то бежать.
«Луна… помоги… спаси…» – зазвучало в голове.
– Да что же это такое! – рассердилась она и, тряхнув головой, начала одеваться.
– Девочка моя, с тобой все в порядке?
Едва Луна вошла в обеденную залу, Нефелина тут же заметила ее бледность.
– Да, мамочка, я просто не выспалась, – тихо ответила девочка.
– Кто-то книжки читает до утра, – наябедничал хранитель.
– Тогда понятно, – улыбнулась мама. – Я тоже так могу.
– Еще как может, – подтвердил Александрит, на всякий случай потрогав лоб девочки.
– Вовсе не до утра, – вяло запротестовала Луна.
– Температуры нет, – сообщил отец. – Что-нибудь болит?
– Не-а, – зевая, ответила девочка.
– Тогда давайте завтракать, а потом сходи в сад прогуляйся. Свежий воздух прогонит остатки сна.
Поковырявшись в тарелке с кашей и толком ничего не съев, девочка вышла на улицу. В саду ей действительно стало полегче, и она стала бродить по аллеям, периодически перекидываясь парой-тройкой слов с растениями.
– Это, наверное, интересно – понимать всех? – с легкой завистью спросил Фиччик.
– О! Это невероятно! – с восторгом подтвердила девочка. – Тут целый мир со своими переживаниями, событиями, делами. Например, этот маленький цветочек, – Луна показала на растение, усыпанное мелкими белыми бутонами, – пожаловался, что сосед своими большими листьями закрыл ему все солнце. И мы вместе вежливо попросили тот цветок, чтобы он убрал листья в другую сторону. И, как видишь, он это сделал.
Девочка поднялась с колен и чуть не упала. Голова закружилась, в висках противно застучало.
«Луна, ну где же ты, сколько можно тебя звать, я жду тебя, спаси…» – как сквозь вату донесся до нее ночной голос.
Девочка, отгоняя дурноту, с трудом выговорила:
– Фиччик, ты сейчас что-нибудь слышал?
– Нет, а что? – удивился зверек, сидевший на большом цветке, раскачиваясь в разные стороны.
– Нет? – разочарованно протянула Луна. – Ну нет так нет.
– Не все же умеют разговаривать с растениями и животными, – обиженно напомнил он.
– Это не они, – озадаченно проговорила девочка. – Тут что-то другое… Пойдем-ка в дом, надо действительно поспать, что-то я совсем вялая.
– Давай, – согласился Фиччик. – Поспать я люблю почти так же, как поесть. Мне сейчас тоже почему-то ужасно захотелось. То ли ты меня заразила, то ли сам устал, пока тут носился.
С трудом переставляя ноги, Луна добралась до спальни и совершенно без сил рухнула на кровать.
«Кажется, я все-таки заболела», – успела подумать она и тут же, как в глубокую яму, провалилась в сон.
Опять началось то же самое. Невыносимая тоска навалилась на Луну, стиснула, как в клещах. Сердце учащенно забилось, пытаясь вырваться. Дыхание стало тяжелым. Луна начала задыхаться, будто в комнате не хватало воздуха.
«Вставай, я жду тебя, спаси, помоги…»
Голос звал, умолял, требовал. Девочка рывком села на кровати. Фиччик кверху брюшком сладко похрапывал на подушке. Луна стала будить его:
– Фиччик, вставай, пошли.
Тот с трудом разлепил глаза и тут же закрыл их, пробормотав:
– Почему-то никак не могу проснуться, давай еще поспим.
– Нет, вставай, нельзя спать, надо идти, – тормошила его девочка.
Странная решимость овладела ею, еще не зная, куда и зачем, она твердо знала, что ей надо идти, сейчас же, немедленно.
– Ну же, Фиччик, вставай.
Хранитель приоткрыл мутные глазки и вновь провалился в глубокий сон.
Его дыхание было тихим и ровным, хотя Луна только что сильно тряхнула его.
Поняв, что разбудить хранителя не удастся, девочка раздраженно сунула его в сумку, оделась и неслышной тенью выскользнула из дворца. В ушах продолжал звучать голос, который теперь сменил интонацию и подбадривал ее, торопил:
«Молодец! Давай скорей! Иди ко мне! У тебя все получится! Только осторожно. Не попадись никому на глаза, иначе тебя не пустят, а ты должна, должна, должна…»
Девочка осторожно, вдоль забора, скрываясь за высокими кустами, пробралась к воротам дворцовой конюшни и, улучив момент, приоткрыла дверь и скользнула внутрь.
Огонек радостно заржал ей навстречу. Найдя ведро с угольками, Луна торопливо дала ему несколько, поминутно озираясь.
«Теперь возьми седло и положи на спину Огоньку. Там есть специальные ремешки. Затяни их», – скомандовал голос.
По его подсказкам девочка, никогда в жизни не делавшая этого, быстро оседлала коня и вскочила в седло. Огонек неспешным шагом пошел к выходу.
– Луна, вы куда? – неожиданно раздался возглас конюшего.
«Избавься от него, соври», – приказал голос.
– Да вот с утра голова болит, попросила у Гелиодора Огонька немного прокатиться, чтобы проветриться, – смущенно улыбаясь, ответила она.
– Тогда ладно, только аккуратно, дальше аллеи не уезжайте, чтобы не заблудиться, – ответил конюший.
Девочка пустила Огонька галопом. Голос в голове уже не на шутку разошелся.
«Давай, давай, быстрее, у нас почти получилось! Я так жду тебя! Ты наконец-то мне поможешь, давай, скорее», – ликовал он.
Луна вихрем пролетела цветочную арку, площадь целителей и без колебания повернула на запад, на светло-зеленую дорогу.
