Огонек бежал, весело выстукивая копытами незамысловатый ритм. Этот стук и голос в голове слились в единый гул, и девочка уже почти ничего не соображала.
«Скорей, скорей, скорей», – билось в воспаленном мозгу.
Луна обрела непоколебимую уверенность, что все делает правильно. Главное – нужно сильно спешить, иначе она не успеет, опоздает. Девочка, наклонившись к уху Огонька, начала торопить его.
Через некоторое время Луна подъехала к куполу и оторопело уставилась на него. Купол, еще вчера такой прозрачный, теперь был весь покрыт черной слизью с той стороны. От него исходила такая враждебность, что Огонек, перебирая копытами, испуганно попятился.
«Ну же, – подстегнул голос. – Давай, осталось совсем чуть-чуть».
Девочка, впав в непонятный транс, слезла с лошади и, как сомнамбула, подошла к куполу. Огонек, почуяв неладное, попытался оттащить девочку, схватив зубами за кофту. Луна оттолкнула Огонька и, уронив сумку со спящим Фиччиком на траву, вплотную приблизилась к куполу.
«Дотронься до него, дотронься, – голос дрожал от нетерпения. – Быстрее, на счету каждая секунда!»
Девочка, как во сне, подняла руку и положила на гладкую поверхность купола. Он на секунду расступился и, вытолкнув Луну на ту сторону, тут же сомкнулся за ее спиной. Огонек горестно заржал…
В этот миг все пятеро правителей одновременно подскочили. Сардер и Гелиодор, бродившие по саду, быстро побежали в зал советов. Туда же стремительным шагом вошел Александрит, работавший в своем кабинете.
– Вы тоже это почувствовали? – встревоженно спросил он.
– Будто меня проткнули насквозь. Или как кувалдой по мизинцу, – описал правитель Гарнетуса.
– Да, и у меня такие же ощущения, – согласился Сардер.
В открытое окно ворвался кружащийся вихрь. Когда он расступился, появились Криолина и Варисцит в сопровождении кристаллианцев, которые помогли им как можно скорее добраться до дворца целителей. Обычно правительница Кристаллиума не просила подданных о помощи, предпочитая передвигаться самостоятельно. Ей казалось некрасивым использовать их как воздушных лошадей. Но в экстренной ситуации было не до церемоний. По пути они захватили Варисцита, который уже во весь опор скакал ко дворцу на лошади.
Криолина приказала слугам покинуть зал и спросила:
– Что случилось? Она опять атаковала купол?
– Нет, тут что-то другое, – задумчиво сказал Александрит. – Надо срочно проверить купол.
– Конюший, – закричал Гелиодор из окна. – Быстро седлай лошадей, мы выезжаем.
Прибежавший конюший вытянулся в струнку и пролепетал:
– Вашей лошади нет, господин главнокомандующий. Вы же сами отдали Огонька Луне два часа назад.
– Что? – взревел тот в ответ, и все пятеро, не сговариваясь, бросились в комнату к девочке.
Увидев пустую скомканную постель, правители побледнели.
– Нефелина, – позвал Александрит жену. – Луна куда-то уехала на Огоньке, слетай вместе с кристаллианцами к Гиацинту, пусть сейчас же проверит целостность купола. Мы выезжаем следом на лошадях.
– Хорошо, – сказала мгновенно побледневшая Нефелина и вместе со слугами стремительно поднялась в воздух.
7
Едва стены купола сомкнулись за спиной Луны, с нее разом спало наваждение, которое преследовало ее с ночи. Девочка, испуганно озираясь, сначала никак не могла понять, где она очутилась. Постепенно до нее дошло, что случилось, и она похолодела.
Вокруг расстилалась местность, совсем непохожая на теплый и уютный Драгомир. На мертвой, выжженной земле не росло ни былинки. Птицы не пели, а угрюмо молчали, поблескивая глазами на голых ветвях деревьев. Лягушки не квакали, они попрятались за камнями или закопались в глубокий ил. Кузнечики не стрекотали, а безмолвно висели на сухой траве, вцепившись лапками в стебель. Даже солнце здесь не светило. Лишь мрачное серое небо прижималось к земле. Черные деревья из последних сил тянули вверх полумертвые кроны в тщетной надежде поймать живительный солнечный луч. Тощие животные, похожие на скелеты, рыскали вокруг, пытаясь найти хоть какое-нибудь пропитание. Даже сама земля здесь была ненадежная. То там, то здесь попадались зыбучие пески, ступив на которые, уже невозможно выбраться на поверхность.
Вдалеке виднелся черный дворец, резко выделяющийся на фоне серого неба своими остроконечными крышами, похожими на пики. Он выглядел обветшалым, полуразрушенным и напоминал скорее старые развалины, нежели резиденцию могущественной ведьмы.
Больше никаких строений Луна не увидела. Казалось, людей здесь вообще не было. Одна лишь серая пустота.
Но люди были. Неслышными тенями стражники скользили вокруг дворца, словно привидения. Они ничего не замечали вокруг, сосредоточенные только на одном: выполнить очередной приказ Жадеиды. Другие мысли, казалось, никогда не приходили им в голову, их души были пусты. В них не осталось ничего человеческого, ведь черная магия разрушала всех, кто соприкасался с ней.
Страшная картина…
– Любуешься?! – жесткий голос хлестнул по ушам, как плеть. – И как? Впечатляет? Я знала, что тебе понравится!
Луна подняла голову, уже понимая, кто это говорит. Перед ней стояла высокая женщина, затянутая в черный костюм. Ее лицо было искажено злобой. Плечи прикрывал широкий плащ с капюшоном темно-зеленого цвета. При каждом порыве ветра плащ взлетал над землей и, казалось, пытался унести ведьму, как на крыльях. Грудь и бедра Жадеиды прикрывали толстые стальные щитки, усеянные металлическими шипами. На ногах были высокие ботфорты с заостренными носами, которыми Жадеида любила пинать своих подданных.
Ничто в ее облике не напоминало цветущие лица обитателей Смарагдиуса, с которыми Луна познакомилась только вчера.
«Только вчера?» – тоскливо удивилась она.
Девочка провела в петрамиуме отверженных всего несколько минут, но ей чудилось, будто прошла целая жизнь – серая и безрадостная, как все вокруг. Невыносимая тяжесть давила на плечи, а разлитая в воздухе злоба не давала дышать.
Луна заметила, что в черных, как вороново крыло, волосах Жадеиды мелькают седые пряди. А ведь драгомирцы вообще не седеют.
«Значит, не все у нее так гладко», – удовлетворенно подумала Луна.
Очень высокая, ведьма стояла неестественно прямо, из-за чего казалась еще худее, чем была на самом деле. Волосы, словно живые, извивались вокруг лица, а на плече сидел мерзкий паук, который, глядя на девочку, радостно потирал лапки.
Исхудавшее, изможденное лицо Жадеиды бороздили глубокие морщины. Неестественно резко выделялись скулы. Бледная кожа на них была натянута так туго, будто того и гляди лопнет.
Глаза сверкали нездоровым, лихорадочным блеском. Подданные уже давно боялись смотреть ведьме в лицо, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом. Тут и правда было отчего прийти в ужас. Зрачки у Жадеиды стали ярко-алыми, как кровь, радужка мутно-белой, словно ведьма ослепла, а белки, наоборот, почернели. К тому же эти нечеловеческие глаза источали такую злобу, что ходили слухи, будто Жадеида способна убивать одним лишь взглядом.
