Перепадали дожди. Степь перед нами лежала черной обуглившейся равниной. Даже листва на садовых деревьях вся сгорела. Ни одного дома не осталось, ни одного деревянного строения. Тысячи голов скота, убитого немцами, лежали на полях и вдоль дорог, издавая зловоние.
Население было вывезено, а тех, кто не в силах был расстаться с родными местами, расстреливали во рвах…
Визуальных наблюдений и сообщений авиационной разведки, для того чтобы оценить, что такое запорожский плацдарм, было недостаточно. Штаб фронта и штаб армии получили в свое распоряжение и более широкие разведданные, которые собирались при помощи украинских подпольщиков и партизан.
Итак, что же противостояло нам, если посмотреть на запорожский плацдарм с точки зрения его инженерной подготовки?
Почти за год немецкое командование создало внешний обвод, состоящий из ряда опорных пунктов, прикрытых непрерывной линией противотанковых и противопехотных препятствий, промежуточные опорные пункты между внешними и внутренними обводами.
Для характеристики этого плацдарма я остановлюсь на внешнем обводе.
Передний край внешнего обвода проходил по южным скатам балки Вольная, Криничный, ст. Янцево, восточная окраина Дружелюбовский, Ивано-Ганновка, западнее Ново-Степнянский, Ново-Еленовка.
На всем протяжении передний край внешнего обвода был прикрыт противотанковым рвом трапецеидального сечения.
Глубина и ширина противотанковых рвов треугольного сечения от 3,5 до 5–6 метров. При глубине 5–6 метров некоторые участки рва были примерно на метр заполнены водой.
Таким образом, рвы являлись не только противотанковыми, но и серьезными противопехотными препятствиями.
На танкоопасных направлениях противотанковые рвы были усилены минными полями. Мины располагались в шахматном порядке в четыре ряда.
Система фортификационного оборудования внешнего обвода строилась с расчетом на длительное сопротивление. Укрытия для личного состава были возведены из прочных материалов, прикрыты настилами, защищающими от огня орудий средних калибров и от прямого попадания мелких авиабомб. Огневые средства размещались таким образом, что можно было вести косоприцельный огонь вдоль фасов рва. Усиленные огневые точки, дзоты, бронеколпаки требовали применения сильнейших средств разрушения.
На запорожский плацдарм противник срочно стягивал соединения с различных участков фронта. Наша разведка установила, что 27 сентября лишь в первой линии обороны Круглик, колхоз «Дмитриевка» немецкое командование сосредоточило три пехотные дивизии.
125-я дивизия была переброшена с Таманского полуострова. Ее численный состав достигал 7 тысяч человек.
304-я дивизия вела арьергардные бои, отходя под нашим давлением от Лисичанска. Она имела около половины положенного по штату состава.
123-ю дивизию немецкое командование перебросило из 17-й армии. Общий состав всех трех дивизий составлял 25 тысяч человек.
Сопротивление в глубине обороны немецкое командование основывало на наличии крупных подвижных резервов, а именно на наличии 40-го танкового корпуса в составе двух танковых, одной моторизованной и одной кавалерийской дивизии СС.
Этот корпус был сосредоточен для вывода его в резерв группы армий «Юг», но в связи с нашим наступлением был задержан на этом плацдарме.
Штаб армии разработал план операции, он обсуждался на Военном совете армии. 28 сентября я утвердил его. 29 сентября этот план утвердил Военный совет фронта.
Штабы корпусов и дивизий приступили к разработке плановых таблиц боя, отрабатывали вопросы взаимодействия и управления боем, особенно тщательно во взводах, батальонах, полках.
На подготовку всей наступательной операции отводилось всего лишь двое суток. За это время надо было многое успеть. Ускоренно подвозились к передовой боеприпасы, штабные офицеры изучали местность, артиллеристы выявляли цели на переднем крае и в глубине обороны организовали сеть наблюдательных пунктов, непосредственно в боевых порядках пехоты.
Наступило 29 сентября. Противник с утра начал контратаки позиций 33-го стрелкового корпуса. Контратаки велись силами до четырех батальонов пехоты при поддержке танковых групп, наполовину укомплектованных «тиграми». Перед каждой атакой противник совершал артиллерийско-минометный налет. Трудно было объяснить, какую цель преследовал противник своими контратаками. Можно только предположить, что он проводил разведку боем наших сил, изготовившихся к наступлению.
1 октября на рассвете заговорила наша артиллерия.
Участок прорыва был определен в 25 километров. Первый артиллерийский удар был спланирован мощно и концентрированно. Одновременно перешли в наступление соседи: справа — 12-я армия генерала А.И. Данилина, слева — 3-я гвардейская армия генерала Д.Д. Лелюшенко.
Ударили реактивные минометы. Затем прокатилась по всей линии прорыва, как эхо, канонада всех видов орудий. Сначала огонь был обрушен на первую линию траншей и на зафиксированные огневые точки. Подавлялась артиллерия, поставленная противником для стрельбы прямой наводкой по нашим танкам. Затем последовал внезапный перенос огня на вторую линию траншей.
Пехота должна была произвести обманный маневр. Короткий бросок вперед от исходных позиций до противотанкового рва, тут же залечь и окопаться. Противник, полагая, что пехота поднялась под защитой огневого вала в атаку, вышел из глубоких блиндажей в траншеи и открыл огонь. Артиллерия немедленно перенесла удар опять на первые линии траншей.
С наблюдательного пункта было видно, как вздымаются вместе с землей брустверы и перекрытия от укреплений противника, как взрывы выбрасывают вместе с землей бронированные колпаки при удачном попадании гаубичных снарядов.
Огонь опять переносился в глубину обороны. Наша пехота совершала еще короткий бросок через противотанковый ров. Огонь артиллерии возвращался к первому ряду траншей. И так несколько раз на протяжении почти часовой артподготовки.
Наш удар не был неожиданным для гитлеровцев. И все же в первую половину дня удалось переправиться через противотанковый ров. Пехота штурмовала первые траншеи, возникали рукопашные бои. Противник был выбит из первого ряда траншей. Под прикрытием танков наши части ворвались в опорные пункты гитлеровцев и овладели рядом населенных пунктов.
К полудню стал сказываться недостаток в боеприпасах. Противник ввел в действие из глубины плацдарма резервы; к 2 часам дня они начали переходить в контратаки, поддержанные танками «тигр». 88-миллиметровые пушки немецких танков превосходили вооружение наших средних танков.
Несколько раз нашим войскам пришлось отходить чуть ли не до исходных позиций, цепляясь за противотанковый ров. Бой затих к вечеру. Итоги дня были малоутешительными. Оборону мы не прорвали, задача сбросить противника с плацдарма оставалась столь же далекой, как и перед началом наступления. Недостаток боеприпасов не позволил артиллеристам поддержать в нужной степени пехоту и танки.
