А вот полыхнуло в отдалении, почти у горизонта, пламя. Это еще один танк загорелся. Теперь немецкие пулеметы бьют по всей линии фронта, расчерчивают небо осветительные ракеты…
И так — до утра!
Утром 11 октября в 8.00 заговорила артиллерия всего фронта. Не долго мы могли вести на этот раз артподготовку. Боеприпасы! Опять боеприпасы!
20 минут артподготовки — и в 8.20 атака.
Из штаба 82-й дивизии сообщили, что вышли на рубеж Васильевка. Дальше продвинуться не могут из-за сильного огня противника. Приказываю закрепиться на достигнутом рубеже, больше людей в атаку не поднимать.
27-я гвардейская стрелковая дивизия натолкнулась на контратакующие танки противника. Бойцы залегли, пропуская их сквозь свои боевые порядки. Танки встречены 152-миллиметровыми орудиями, выдвинутыми на позиции для боя прямой наводкой. Контратака танков отбита, в контратаку пошла немецкая пехота. Продвижения дивизия не имела.
Части 28-го гвардейского стрелкового корпуса встретили с первой же минуты сильнейшее огневое сопротивление. Залегли.
Более радостные сведения поступают из 33-го стрелкового корпуса. Его 78-я дивизия потеснила противника, подошла к восточной окраине колхоза «Дмитриевка».
Отдал приказ: истреблять танки любыми средствами! Сейчас это главное. Пехоту противника уничтожает огонь нашей артиллерии. Опасны танки в контратаке. Весь день войска в активной обороне. И вот вновь поднимаются факелы горящих танков над полем боя. Только по приблизительным подсчетам, горит около двадцати танков, а сколько их отбуксировано с повреждениями, мы сосчитать не можем. Немецкие танкисты уже не отрывались от своей пехоты, не прорывались сквозь наши боевые порядки…
В районе поселка Ивановка захвачен «тигр». Вместе с командующим бронетанковыми войсками армии полковником М.Г. Вайнрубом и командующим артиллерией генералом Н.М. Пожарским едем туда. Интересно, что это за немецкий зверь, «тигр»?
Башня этого танка была пробита попаданием 122-миллиметрового снаряда. Около танка десяток трупов немецких солдат, в танке четыре убитых танкиста.
Мощное сооружение. Отличная конструкция оптического прицела, сильная 88-миллиметровая пушка.
Я думаю, что танки «тигр» в летне-осенней кампании 1943 года были наиболее грозной машиной. Гитлер не зря делал в Курской битве ставку именно на них. В танковых боях 1943 года они, несомненно, могли бы достигнуть успеха. Но мы уже имели 122-миллиметровые самоходные орудия, которые пробивали броню «тигров».
Командующий фронтом Р.Я. Малиновский и член Военного совета А.С. Желтов безотлучно находились на наблюдательных пунктах 8-й гвардейской армии. От них мне было известно, как обстоят дела и у моих соседей — в 3-й гвардейской и 12-й армиях. Картина та же, что и у меня. Лишь 12-й армии удалось несколько потеснить противника. Но и там противник предпринимал одну контратаку за другой.
На третий день наступления задачи оставались прежними: прорвать оборону противника на ранее определившихся направлениях, вести истребительную борьбу с танками.
В ночь на 12 октября в расположение противника опять начали проникать истребительные штурмовые группы. Опять вспыхивали в ночи яркими факелами танки противника. Саперы устанавливали мины на танкоопасных направлениях, артиллеристы подтягивали орудия для стрельбы прямой наводкой по танкам.
12 октября в 8.00 началась артподготовка по зафиксированным за ночь целям. После получасовой артподготовки, в 8.30, пехота с поредевшими танками поддержки опять пошла в атаку, буквально прогрызая оборону противника. Танковый корпус генерала Пушкина и механизированный корпус генерала Руссиянова в бой пока не вводились.
С утра противник отбивался мощным артиллерийским огнем, затем начал контратаки.
В полдень определилось, что контратаки противника выдыхаются. Наметился еще незримый, но все же ощутимый перелом. Надо сделать еще одно усилие, и противник должен быть сломлен.
Впереди нашего наблюдательного пункта, метрах в двухстах, тоже на кургане, располагался наблюдательный пункт командира 27-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора В.С. Глебова.
Наши войска вели третий день напряженные бои, солдаты и офицеры устали, смертельно устали. Они могли не почувствовать, что противник колеблется, что его положение сделалось неустойчивым, и упустить момент для решающего рывка. Чтобы поднять части 27-й дивизии на этот рывок, я со своим адъютантом пошел на наблюдательный пункт Глебова. Поговорив с ним лично, а по телефону с командирами полков, поставив перед ними конкретную задачу, исходя из сложившейся обстановки, я, опять же с адъютантом, той же дорогой пошел обратно. Вероятно, противник обнаружил какое-то движение на наших курганах, может быть, решил, что мы меняем командный пункт. Он открыл ураганный артиллерийский огонь по высоткам и по дороге между курганами. Мы с адъютантом оказались как раз на полпути между курганами и попали как бы в огненное кольцо. Снаряды рвались со всех сторон. И никакого укрытия. Лишь одинокий, чудом уцелевший телеграфный столб. Мы и упали возле этого столба: я — с одной стороны, адъютант — с другой. Двинуться или шевельнуться было невозможно. И в общем-то бесполезно: огонь велся беспорядочно и нельзя было угадать, куда упадет следующий снаряд. Мы лежали, прижавшись головами к столбу. Я видел открытый рот адъютанта, он что-то мне говорил, но расслышать его было невозможно из-за грохота рвущихся снарядов. Вдруг лицо адъютанта исказилось. Секундой позже я понял, что его задело осколком и он теряет сознание от боли.
Я вскочил, поднял на руки адъютанта и бросился бегом к кургану. Наверно, я в общем-то и не почувствовал тяжести ноши. Ждать в голову снаряда, никак не сопротивляясь судьбе, было не в моем характере.
Родион Яковлевич, наблюдавший за этой сценой из укрытия, встретил меня шуткой:
— Говорил я тебе, таскай всегда с собой канавку, тогда не попадешь в такую переделку…
И он, и генерал Желтов уехали с нашего наблюдательного пункта крайне расстроенные тем, что не удалось выполнить директиву Ставки и сбросить немцев с плацдарма. Срок взятия Запорожья, установленный на 15 октября, приближался, а мы, по существу, все еще топтались на месте.
Пришла третья ночь нашего наступления.
Мы задумались: что же делать? Продолжать действия штурмовых групп? Но противник уже разгадал нашу тактику. Несомненно, он ждет штурмовые группы. Он может отвести с ближних позиций свои танки, а штурмовые группы взять под прицел пулеметов. С другой стороны, именно ночью мы имели наибольший успех.
Ночное наступление силами всей армии? Люди измотаны, а такое наступление нужно готовить заблаговременно. Наш транспорт работает с перегрузкой на подвозе боеприпасов.
Однако ночью не нужно и, пожалуй, даже бессмысленно вести полную артподготовку. Достаточно нанести удар по заранее пристрелянным целям. Противник будет ожидать появления штурмовых групп, а мы на него навалимся всеми силами артиллерийского и пулеметно-ружейного огня.
