Срок на обдумывание — одни сутки.
В дороге у меня созрел план перестроения войск для более эффективного удара.
В штабе я все рассчитал по карте, сделал необходимые отметки и позвонил по телефону Р.Я. Малиновскому. Не прямо, конечно, но я изложил основы своего предложения.
Я предлагал как можно быстрее перевести 6-ю армию генерала И.Т. Шлемина с левого берега Днепра на правый, в кратчайший срок закончить смену частей 8-й гвардейской армии частями 6-й армии от Днепра до поселка Дружба. За счет этого сокращения фронта армия получала возможность высвободить 29-й гвардейский корпус для концентрированного удара на правом фланге армии. Концентрируя силы для удара своим правым флангом, я считал нужным, чтобы такую же операцию проделал для своего левого фланга мой сосед В.В. Глаголев. Поэтому я предложил за счет растяжки фронта 37-й армии генерала Шарохина высвободить для удара на Апостолово также и два корпуса 46-й армии.
Концентрированный удар предлагалось нанести смежными флангами 8-й гвардейской и 46-й армий на фронте Михайловка, Терноватка, Лошкаревка в общем направлении на Апостолово.
По достижении стрелковыми частями рубежа Сталинское, Павлополье предлагал ввести в прорыв вновь прибывший в состав фронта 4-й гвардейский механизированный корпус генерала Т.И. Танасчишина.
Тут же мной была отправлена телеграмма с этим планом наступательных операций в штаб фронта. Ответа долго ожидать не пришлось.
Спустя сутки Родион Яковлевич Малиновский сообщил по телефону, что штабом фронта готовится директива, что командующий 6-й армией генерал И.Т. Шлемин получил категорическое указание ускорить перевод всей армии на правый берег Днепра, чтобы сменить войска 8-й гвардейской армии на участке Днепр, поселок Дружба. Таким образом, полоса фронта перед 8-й гвардейской армией сокращалась на 60 километров.
Дня за три до наступления командующий фронтом приехал на курган Могила Орлова и пригласил к себе меня, командующего 46-й армией генерала В.В. Глаголева и командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерала Т.И. Танасчишина. Здесь Малиновский дал последние указания о взаимодействии флангов 8-й гвардейской и 46-й армий. На этом совещании присутствовал и представитель Ставки А.М. Василевский.
Я поинтересовался у Малиновского, каким образом будет введен в бой корпус Танасчишина.
Малиновский хитро переглянулся с Василевским.
— Ну что ж, — сказал он, — сейчас трудно это предугадать. Все зависит от того, как пойдет наступление, где образуется прорыв. Все зависит от того, какая из армий выйдет первой на рубеж Златоустовка, Ново-Украинка, Павлополье… Где будет прорвана оборона противника, там и введем танки в бой.
Нам дали понять, что призывают нас к некоторому соревнованию. Мы с Глаголевым понимающе переглянулись…
30 января наша армия и 46-я вели разведку боем, войдя в соприкосновение с противником, не выпуская его из-под наблюдения.
Рано утром 31 января войска 29, 4 и 28-го гвардейских стрелковых корпусов начали разведку боем силами батальона от каждой дивизии на фронте протяженностью около 10 километров. Результаты разведки боем показали, что противник не собирается оставлять своих передовых позиций, цепляется за каждый клочок земли.
Были захвачены в плен солдаты и младшие офицеры 123-й и 306-й пехотных дивизий противника. Они показали, что немецкое командование не собирается отводить войска с передовых рубежей, рассматривая их как крайнюю линию обороны никопольского плацдарма.
Утром 1 февраля дивизии 8-й гвардейской армии после короткой артподготовки ввели в бой первые эшелоны.
Около 13 часов я доложил командующему фронтом, что части 8-й гвардейской армии прорвали оборону противника на всю тактическую глубину.
Р.Я. Малиновский и А.М. Василевский находились в это время на наблюдательном пункте командующего 46-й армией генерала В.В. Глаголева. Там же был и командир 4-го гвардейского механизированного корпуса генерал Т.И. Танасчишин.
Родион Яковлевич выслушал мой доклад и приказал ждать его прибытия на командный пункт. Примерно через час Малиновский и Василевский прибыли на курган Могила Орлова. С кургана они могли видеть, как наши части втягивались на северную окраину Павлополья. Малиновский отдал приказ о вводе мехкорпуса в бой. Вскоре подошли к исходным рубежам колонны 4-го гвардейского механизированного корпуса. Генерал Танасчишин действовал оперативно. Вслед за частями 29-го и 4-го гвардейских стрелковых корпусов танки механизированного корпуса устремились в прорыв. Наша авиация и артиллерия переключились на обеспечение действий 4-го гвардейского мехкорпуса.
Вводом в прорыв механизированного корпуса была решена участь мощной группировки гитлеровских войск, удерживавшей многие месяцы плацдарм на правом и левом берегах Днепра в районе Никополя и прикрывавшей марганцевые рудники.
К вечеру 1 февраля начала портиться погода, авиация лишилась возможности действовать активно. На землю опустился густой, почти непроницаемый туман. Хлынул дождь. Поплыл грунт под ногами. На полях разлились глубокие лужи, они превращались в озера.
2 февраля погода не улучшилась. Белым днем ничего не было видно далее 10–15 метров. Даже выстрелы в тумане глохли, как в вате. Туман обволакивал все, набухали от влаги солдатские шинели, на сапоги липли пуды грязи. Идти было неимоверно трудно. Но наши части двигались вперед. Задачи были ясны из общего плана наступления.
Что же было делать командованию армии, командирам корпусов и дивизий? Оставалось одно — двигаться за войсками, чтобы не потерять с ними связи, не потерять управления.
Со мной тронулись в путь, в густую пелену тумана, член Военного совета генерал Доронин, генерал Пожарский, полковники Вайнруб, Хижняков и другие. Для связи со штабом фронта на командном пункте армии был оставлен со своим аппаратом начальник штаба генерал Владимиров.
Мы разместились в вездеходах, в сопровождение взяли один танк КВ. Подъехали к железнодорожному полотну. Но по железнодорожной насыпи ехать было невозможно. Гитлеровцы взломали полотно, шпалы торчали дыбом. Рельсы валялись вдоль и поперек. Вдоль железнодорожной насыпи можно было продвигаться с большим трудом. Каждая лощинка, каждая низинка оказывались труднопреодолимым препятствием.
К 12 часам дня мы добрались до поселка Петропавловка. Со мной на связь вышел начальник штаба армии генерал Владимиров. Он сообщил, что образовался прорыв в линии фронта противника на участке Апостолово, Перевизские Хутора. Прорыв этот был крайне опасен для противника. Здесь были разбиты наголову нашими войсками 123-я пехотная и 16-я моторизованная дивизии. Войска 46-й армии генерала Глаголева также успешно развивали наступление на Апостолово.
Становилось очевидным, что в районе Марганец, Никополь, Чумаки, Чкалово попали в полуокружение 5–6 немецких дивизий, что для них остался свободным коридор между разлившимися речками Соленая и Каменка с севера и Днепром с юга. В этой обстановке противник, безусловно, должен будет приложить все усилия, чтобы как-то остановить наше продвижение и закрепиться хотя бы на короткое время по берегам Каменки и Соленой. Это дало бы ему возможность вырваться в оставшуюся горловину через Апостолово и Большую Костромку.
