Они пригласили к Плиеву также командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенанта Т.И. Танасчишина и командующего 17-й воздушной армией генерал-полковника В.А. Судеца.
Александр Михайлович и Родион Яковлевич поздравили меня с высокой наградой — присвоением звания Героя Советского Союза. Я со своей стороны поздравил Родиона Яковлевича с награждением его вторым орденом Суворова I степени.
Исса Александрович позаботился об обеде.
Ждал серьезного разговора, но началось все с шуток. Василевский и Малиновский принялись вспоминать мои похождения неподалеку от Каменки, когда подо мной была убита лошадь.
Василевский сделал вид, что он ничего не знает, и поинтересовался, где моя лошадь. А Малиновский, как будто бы чем-то обеспокоенный, спросил:
— Не прислать ли тебе, командарм, новую сбрую и папаху?
Я объяснил, что в этот же день вечером коновод разыскал и сбрую, и седло, и папаху, и даже мои сапоги.
— Это уж у тебя как у Тараса Бульбы получается! — заметил Малиновский. — Тот за своей трубкой в самое пекло полез… Можно было и осчастливить противника столь значительными трофеями.
Мне ничего не оставалось, как отбиваться.
— А что же делать? — спросил я у Василевского. — Нельзя же руководить войсками из блиндажа. Что было бы, если такие командиры, как Исса Александрович, как Танасчишин, не бывали бы в войсках и на передовой?
Василевский остановил меня:
— Не сердись, Василий Иванович! Это все в шутку. Нельзя же все о серьезном да о серьезном! Кому не ясно, что плох тот командующий, который в войну не слыхал ни грохота бомб, ни воя снарядов, ни свиста пуль!
…После обеда Василевский пригласил нас на совещание о дальнейших задачах 8-й гвардейской армии и конно-механизированной группы И.А. Плиева. Ближайшей задачей маршал Василевский ставил перед войсками фронта форсирование Южного Буга и освобождение Одессы. Конечной целью операции намечался выход наших войск на реку Днестр.
8-я гвардейская армия должна была прорвать оборону противника на правом берегу Южного Буга и создать условия для ввода в бой подвижной группы Плиева.
С этой задачей мы разъехались по своим командным пунктам.
Взвесив все возможности и сложность передвижения на узком участке фронта, мы в штабе армии разработали план: силами 29-го и 4-го гвардейских корпусов форсировать Южный Буг, прорвать оборону противника с андреевского плацдарма и перейти в решительное наступление в общем направлении Карлсруэ, Ландау.
Противник старался задержать наше наступление, чувствовался моральный и физический упадок сил немецких войск, он не выдерживал атак наших частей, начал откатываться на запад. Танков у него на этом участке не было.
К 29 марта войска армии вышли на рубеж Киево-Александровка, Песчаный Брод, Широколаповка. 31 марта к 16 часам войска армии вышли на следующий водный рубеж — Тилигульский лиман.
Стрелковые части продвигались достаточно быстро, не давая возможности оправиться противнику после Снигиревского разгрома. Но все еще приходилось натыкаться и на организованную работу в укрепленных опорных пунктах.
Нужна была артиллерия, нужны были танки, но они еще не начали переправляться.
В районе Троицкое днем и ночью сооружался мост с грузоподъемностью в 16 тонн. Шутка сказать, перемахнуть мост через все русло Южного Буга в момент его весеннего разлива. И вот осталось каких-нибудь пять метров пролета. Все строительные материалы, которые могли годиться на строительство моста, были уже пущены в ход. На краю поселка Троицкое саперы обратили внимание на добротный дом. Решили его разобрать и бревна пустить на перекрытия. Но их ожидал неприятный сюрприз. Сняли штукатурку, а под ней оказались не бревна, а глина. Каркас состоял из легких и непрочных деревянных деталей.
А у переправ уже скопились тысячи повозок, огромное количество боевой техники, грузы с продовольствием и боеприпасами. Наши саперы измучились. Они промокли, продрогли, но достроить мост было нечем.
Меня встретил полковник В.М. Ткаченко, наводивший переправы через многие водные рубежи в труднейших условиях, под огнем вражеской артиллерии, под бомбежкой, но здесь он не находил никакого решения.
Я стоял, поглядывая по сторонам, силясь тоже что-нибудь придумать. И вдруг заметил невдалеке ветряную мельницу. Пригляделся. Окрест Троицкого таких мельниц виднелось штук пять. Может быть…
Ткаченко с полуслова понял меня. Отряд саперов двинулся к мельнице. Первым оттуда вернулся Ткаченко и доложил, что мельницы годятся для моста. Я приказал немедленно выдать саперам по 200 граммов водки и сала на закуску. Людям надо было согреться.
Спросил саперов:
— Как, товарищи гвардейцы, через два часа мост будет готов?
— Материал есть, горючее с нами, закуска на столе! Как же не быть мосту, товарищ командарм!
Я вернулся на мост со штабом через часа два. По мосту переходили наши войска. Перед въездом на мост мою машину остановил сапер с гренадерскими усами. На его груди блестели два ордена — орден Славы и орден Отечественной войны — и медаль «За оборону Сталинграда».
В руках гвардеец держал алюминиевую кружку.
— Товарищ генерал, — сказал он, — мост построен! Разрешите и вас поздравить с окончаньицем! Таков обычай!
Пришлось выйти из машины. Мы чокнулись с гвардейцами алюминиевыми кружками.
— За саперов, прокладывающих путь от Сталинграда до Берлина!
Штаб армии перебрался на правый берег Южного Буга. Здесь мне доложили, что противник пытался сопротивляться, но наши части сбивали повсюду его оборону. Захватили в плен около 300 вражеских солдат и офицеров. Показания пленных помогли установить, что против нас действуют разбитые части 9, 17, 358, 294, 302, 306, 325-й немецких пехотных дивизий и части 15-й и 24-й пехотных дивизий румын.
Конно-механизированная группа И.А. Плиева тоже переправилась через Южный Буг, вошла в прорыв и наступала через Березовку на станцию Раздельная.
К 1 апреля войска армии вышли к Тилигульскому лиману. Часть сил обошла лиман с севера и с ходу его форсировала. Здесь нам повезло. Дул северный ветер, уровень воды в лимане понизился.
Сбитый с позиций на Тилигульском лимане, противник весь день медленно отходил на юго-запад. Попытки приостановить продвижение наших частей арьергардами ни к чему не приводили. Арьергарды не только сбивались, но и начисто уничтожались.
Командующий фронтом торопил. Войска продвигались с полной выкладкой сил, преодолевая один водный рубеж за другим.
Приказом фронта от 1 апреля 8-й гвардейской армии предписывалось к исходу дня 2 апреля выйти на рубеж Добрянка, Алестарово. Группе Плиева было приказано, овладев станцией Раздельная, выслать разведку на Тирасполь, Ясски и вдоль железной дороги к Одессе.
