В бой с противником вошли главные силы дивизии первого эшелона. Противник попытался остановить их продвижение артиллерийским огнем. По его батареям тут же открыла огонь наша артиллерия, а затем обрушила бомбовые удары и авиация. В течение нескольких минут немецкая артиллерия была подавлена. То, что не могли сделать артиллеристы, доделали летчики.
Первым же броском наши войска углубились на несколько километров. К 17 часам части армии подошли к реке Плыска. Это уже была вторая полоса обороны противника. Здесь немецкое командование сделало еще одну попытку сдержать наше продвижение вперед. Но гвардейцы не остановились. 47-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника В.М. Шугаева с ходу форсировала болотистую речку и завязала бой на противоположном берегу. Вслед за ней вступила в бой на переправах 88-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала Б.Н. Панкова. Одним полком она форсировала речку в районе Хворостова. Подошла к реке и 27-я гвардейская стрелковая дивизия генерала В.С. Глебова.
К концу дня наши войска вклинились во вторую полосу обороны врага.
11-й танковый корпус к этому времени занял исходное положение в районе Окунин и Новоселки, направив свою разведку на правый берег Плыски.
Авиасоединения 6-й воздушной армии продолжали наносить удары по боевым порядкам и пунктам управления противника в глубине его обороны. Всего летчики произвели 855 самолето-вылетов.
Польские товарищи пришли в восторг от всего увиденного. Все происходящее они также воспринимали как справедливое возмездие. Нам с трудом удалось отговорить их от поездки в боевые порядки у горловины прорыва.
Бой не прекращался и ночью. Разведчики и артиллеристы выявляли огневые средства противника. Инженерные части строили мосты и переправы для танков и артиллерии. В темноте 88-я стрелковая дивизия полностью переправилась на правый берег Плыски.
Утром 19 июля вновь заговорила артиллерия армии. Войска вновь пошли в атаку. К 11 часам 30 минутам они вышли на рубеж Городно, Машев.
Во второй половине дня двинулись танки. На этот раз 11-й танковый корпус, переправившись через Плыску, вошел в чистый прорыв с рубежа Скибы, Машев. Он рассек отступающие части противника и, обогнув город Любомль с севера, пошел по тылам врага.
По ходу боя мы могли судить, что на основных рубежах сопротивление противника было сломлено. Внезапность удара и созданное превосходство в силах сыграли свою роль на всем фронте прорыва, на участках наступления 47-й и 69-й армий также был полный успех.
Я переезжал лесом с одного наблюдательного пункта на другой. На лесной дороге повстречался с обычной для тех дней процессией. Несколько наших автоматчиков сопровождали группу немецких военнопленных. Я не удержался, остановился возле колонны. Под рукой оказался и переводчик. Из немцев же. Говорил он на ломаном языке, с сильным акцентом, но легко понимал живую речь.
Военнопленные подтянулись, сколько могли привели себя в порядок. Не думаю, чтобы наши военнопленные вот так же вытягивались перед немецким генералом. Я обратился к переводчику.
— Спросите у своих, — сказал я ему, — кто-нибудь из вас может объяснить, что происходит?
Вопрос был переведен точно. Те, кто был постарше, закричали в ответ:
— Гитлер капут! Капут!
Солдаты и офицеры помоложе помалкивали. Вопрос они поняли глубже.
— Что происходит? — повторил я вопрос.
Они между собой посовещались. Переводчик перевел ответ:
— Мы отступаем, господин генерал! Наши офицеры не знали, что на нас обрушатся такие силы…
Что мне дал этот разговор с военнопленными?
Во-первых, он подтвердил, что сила нашего удара оказалась для немецкого командования неожиданной. Во-вторых, я убедился, что психологически враг сломлен, что этим созданы главные предпосылки для развития наступления в нарастающем темпе. Моральное состояние войск я всегда считал главным в любом сражении. Наши воины шли в бой с подъемом, противник шел в бой, ожидая поражения.
По данным авиационной разведки, разбитые части отходили за Западный Буг, пытаясь зацепиться за новую линию обороны.
Перед нами вставала задача, преследуя противника, с ходу форсировать и этот водный рубеж, сбить врага с позиций и на его правом берегу.
На рубеже Куснище, Любомль, Вишнев вошли в бой вторые эшелоны стрелковых корпусов. Они получили задачу как можно быстрее выйти к Западному Бугу на широком фронте и с ходу форсировать реку. Наши стрелковые корпуса наступали в двухэшелонном построении боевых порядков.
С удовлетворением мы следили за действиями соседей. Они тоже успешно вели наступление и двигались вровень с нами.
Бои не прекращались и ночью. К утру 20 июля 65-я танковая бригада и части 57-й гвардейской стрелковой дивизии стремительным броском вышли на Западный Буг в районе Гущи. Используя броды, они форсировали реку. Подошедшая 47-я гвардейская стрелковая дивизия к 10 часам утра также переправилась на правый берег. Одновременно на рубеж реки Буг подтянулись две дивизии 28-го гвардейского стрелкового корпуса. Форсировав реку в районе Гнищув, Сверже, они постепенно расширяли захваченные плацдармы.
Таким образом, к полудню 20 июля армия двумя корпусами форсировала Западный Буг на фронте до 15 километров. Продолжая развивать наступление на запад, войска одновременно наводили паромные переправы через реку.
2-я танковая армия — основная ударная и мобильная сила нашей группировки — в сражение еще не вводилась, хотя ее ввод планировался на второй день операции. Она не успевала за общевойсковыми армиями развернуться и выйти вперед до реки Буг. Пока мы обходились силами 11-го танкового корпуса.
Утром 20 июля мы с начальником штаба В.А. Белявским выехали в расположение 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта В.А. Глазунова. С нами поехал и командующий 2-й танковой армией генерал-полковник танковых войск С.И. Богданов. Он не расставался со мной с первого дня наступления. Его нетерпение было понятно, но и понятна его выдержка. Танковая армия сохранялась, как занесенный молот над наковальней. Нужно было устранить все, чтобы удар такого мощного соединения пришелся по обнаженным боевым порядкам противника.
С левого берега Буга по огневым точкам, по артиллерийским позициям противника била наша артиллерия. Пожарский успел подтянуть сюда и крупные калибры. Под прикрытием артиллерии, при поддержке с воздуха гвардейцы Глазунова и танкисты наладили переправу и расширяли плацдарм на правом берегу.
Торжественная минута, хотя пришла она и в будничной боевой обстановке. Мы пересекли, изгоняя врага, государственную границу, которую он вероломно нарушил три года назад. Чувствовалось, что здесь мы не остановимся даже для оперативной паузы, а погоним противника и дальше на запад. Уже и не в бинокль, а невооруженным глазом просматривалась польская территория. Как мне понятно было волнение наших польских товарищей!
