Танковые части противника, о которых предостерегали нас, действительно появились перед фронтом 8-й гвардейской армии, но не на правом берегу Вислы, а на левом.
Наступили дни тяжелых боев. Кроме двух танковых гитлеровское командование бросило против нашего плацдарма 17-ю и 45-ю пехотные дивизии. А мы за эти дни смогли переправить на левый берег только 11-ю гвардейскую танковую бригаду и три самоходно-артиллерийских полка неполного состава. Две гвардейские дивизии по приказу фронта готовили оборону фронтом на север.
Форсирование реки Висла и захват плацдарма в районе Магнушева 8-й гвардейской армией создали угрозу удара с юга всей варшавской группировке противника, что и заставило гитлеровское командование перебросить главные силы против магнушевского плацдарма.
Превосходство в силах, и особенно в танках, теперь стало на стороне противника. Он напрягал все силы, чтобы столкнуть нас в реку. Обстановка на плацдарме осложнялась еще и тем, что мы не имели мостовой переправы. В районе деревни Скурча авиация противника, которая, по-видимому, имела специальную задачу — не допустить постройки моста, — беспрерывно висела над головами понтонеров. Вечером 5 августа мы сумели собрать один мост и пустить по нему артиллерию и боеприпасы. Но мост просуществовал лишь около двух часов: налетевшая авиация противника разбила его. Оборонявшая переправу польская зенитная артиллерийская дивизия, сражавшаяся стойко и самоотверженно, понесла значительные потери.
Контратаки гитлеровцев усиливались. Вдоль реки Пилица наносила удар 19-я танковая дивизия, вдоль реки Радомка — танковая дивизия «Герман Геринг». Между ними действовали 17-я и 45-я пехотные дивизии. Противник контратаковал волнами. Стоило отразить одну, как накатывалась другая. И казалось, что им не будет конца. Тяжелая обстановка сложилась на участке 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Его части под ударами танковой дивизии «Герман Геринг» и 45-й пехотной дивизии были вынуждены несколько попятиться. Населенные пункты Ходкув и Студзянки несколько раз переходили из рук в руки.
Вечером 5 августа нам удалось переправить на плацдарм три полка 47-й гвардейской стрелковой дивизии. Вместе с танковой бригадой они встали на пути вражеских танков.
Ночью переместился на левый берег, в лес, юго-западнее Магнушева, и командный пункт армии. Работники штаба и политического отдела направились в роты и батальоны, чтобы организовать уничтожение танков — основную ударную силу контратакующего противника. Всем бойцам было разъяснено, что надо выстоять. Надо разбить в первую очередь дивизию «Герман Геринг». Наши воины с ненавистью относились к этому имени. В окопах появились начертанные солдатской рукой плакаты: «Бей танки толстопузого Германа Геринга!»
Утром разгорелся бой.
Полки 47-й гвардейской стрелковой дивизии едва успели занять свои позиции, как на них ринулись вражеские танки. 19 танков двигались к позициям пехотинцев с фланга. Там стояло хорошо замаскированное противотанковое орудие старшего сержанта Дмитрия Забарова. Подпустив танки на 300 метров, расчет открыл огонь и с первого же выстрела поджег один танк. Фашисты развернулись, чтобы зайти с другой стороны. Наводчик Царен Каспарян воспользовался этим. Два выстрела — и на месте замер еще один тяжелый танк, а через минуту загорелся и третий. Гитлеровцы попытались прорваться лобовым ударом, но артиллеристы не дрогнули. Они подбили еще два танка.
Во время боя наводчик Каспарян, заряжающий Куценко и замковый Машенкин были ранены, но не отошли от орудия.
Отважно боролись с танками и пехотинцы. Когда вражеские машины стали прорываться к траншеям, бронебойщик Александр Зуев сказал своим товарищам:
— Ничего! Враг силен, а мы сильнее!
Танков было восемь. Следом за ними двигались автоматчики. Гвардейцы не спешили открывать огонь: хотели бить наверняка. Когда до танков осталось сто метров, на них обрушилась лавина огня. Били бронебойщики, пулеметчики, автоматчики, стрелки.
Александр Зуев, тщательно прицелившись, выстрелил. Пуля заклинила башню. Танк не мог теперь вести кругового обстрела. Второй пулей Зуев попал в бензобак, и вражеская машина запылала. Гитлеровцы повыскакивали из люка, но их догнали меткие пули автоматчиков.
Столь же мастерски расправился Зуев и со вторым танком. Первую пулю бронебойщик послал вражеской машине в лоб. Танк продолжал ползти прямо на отважного бронебойщика. Зуев снял ружье с бруствера и укрылся на дно окопа. Как только танк перевалил через окоп, солдат приподнялся, выстрелил и перебежал на запасную позицию. Танк развернулся и снова пополз на окоп. В этот момент бесстрашный гвардеец с запасной позиции пустил во вражескую машину третью пулю и поджег ее. Метко вели огонь и соседи Зуева. Враг бежал. Рядом с горевшими танками остались десятки убитых гитлеровцев.
Жаркая схватка развернулась на участке обороны 220-го гвардейского стрелкового полка 79-й гвардейской стрелковой дивизии. Стрелковая рота, которой командовал лейтенант Владимир Трифонович Бурба, занимала оборону во ржи. В ходе боя выяснилось, что это был самый ответственный участок обороны дивизии — враг направил сюда главный удар.
Коммунист Бурба умело организовал оборону. Танки были встречены гранатами и огнем бронебоек. Стрелки били по смотровым щелям из винтовок и пулеметов, ослепляя водителей вражеских машин.
Шесть атак одну за другой предприняли гитлеровцы, но не могли пробиться через рубеж, занятый гвардейцами.
Началась седьмая атака. Танки вплотную подошли к позициям наших пехотинцев. Лейтенант устремился навстречу головному танку и связкой гранат подбил его. Но тут надвинулся второй танк. Бурба, не видя другого способа остановить врага, со второй связкой гранат бросился под вражескую машину и подорвал ее.
Офицер-коммунист до последнего дыхания был верен присяге. Ценой своей жизни он задержал врага. Воодушевленные бессмертным подвигом командира, гвардейцы стояли насмерть. Никто не щадил своей жизни, у всех была одна мысль: выстоять и победить, отомстить врагу за смерть любимого командира. Рядовой Петр Хлюстин — маленького роста, восемнадцатилетний, скромный и тихий смоленский паренек, — когда вражеский танк приблизился вплотную к нему, выскочил с двумя связками гранат из горящей ржи и кинулся наперерез бронированному чудовищу. Первая связка угодила в борт. И тут пулеметная очередь прошила грудь героя. Падая, он швырнул вторую связку под гусеницы. Танк не прошел.
Подвиг Владимира Бурбы и Петра Хлюстина в тот же день стал известен всей армии, а впоследствии им было присвоено звание Героя Советского Союза.
День 6 августа был еще более напряженным. Василий Афанасьевич Глазунов никогда не жаловался на трудности, а тут позвонил мне:
— Товарищ командующий! Никак не сдержать танки. Прошу помочь…
Помощь была оказана. К полудню удалось переправить на плацдарм полк тяжелых танков ИС и польскую танковую бригаду. Они сразу же вступили в бой.
С уважением и благодарностью вспоминаю я наших польских друзей, отважно сражавшихся плечом к плечу с советскими воинами. Еще до форсирования Вислы они оказали нам большую помощь, сменив стрелковый корпус, оборонявший Люблин. Я уже упоминал о польских зенитчиках, прибывших на Вислу в самое трудное для нас время. Польской зенитной дивизией командовал полковник Прокопович, а начальником штаба был майор Соколовский. Эта дивизия самоотверженно прикрывала переправу наших частей через Вислу. Под огнем пулеметов, под разрывами бомб польские зенитчики вступали в тяжелые схватки с вражеской авиацией.
