Все говорило о том, что в Познани мы можем застрять и дать противнику выиграть время. Он отведет разбитые части и подготовленные укрепленные районы на границе Германии с Польшей, и нам заново придется прорывать и ломать его оборонительные рубежи.
Правый сосед — командующий 5-й Ударной армией генерал-полковник Н.Э. Берзарин — сообщил мне, что, по данным его разведки, противник готовит прочную круговую оборону города Шнайдемюль (Пила). На юге так же готовилась к круговой обороне крепость Вроцлав (Бреславль).
После разговора с Берзариным у меня окончательно утвердилось мнение, что противник решил удерживать узлы железной и шоссейных дорог, оставляет там сильные гарнизоны, обрекает их на окружение и даже на уничтожение, лишь бы задержать наши главные силы и выиграть время для приведения в порядок своих разбитых частей и занятия выгодных рубежей обороны.
Ожесточенные бои на Северском Донце, штурм укреплений в Запорожье, превращенном немецким командованием в сильнейший опорный плацдарм их обороны по Днепру, сражение в системе оборонительных сооружений в районе Никополя, первые бои на польской земле — все это, конечно, не шло ни в какое сравнение с той задачей, которую предстояло нам решать в Познани. С одной стороны, мощнейшие оборонительные сооружения, с другой стороны, отчаяние обреченных на смерть… Для них смерть — при любом исходе битвы… И каждый из защитников крепости знал, что, если он поднимет руки, гитлеровцы в глубоком тылу уничтожат его семью.
Поэтому и было принято решение не втягивать наши главные силы, а также 1-ю гвардейскую танковую армию в бой за Познань. Созрел план форсировать Варту всеми тремя корпусами и, обходя Познань с юга и севера, наступать на запад, к Одеру. Если гарнизоны крепостных сооружений Познани останутся на месте, не будут отходить или делать попыток вырваться, мы их блокируем, а дальше будем действовать в зависимости от обстановки.
Я выехал в штаб 1-й гвардейской танковой армии, где встретил начальника штаба армии генерала М.А. Шалина, а затем и М.Е. Катукова. Вместе оценили обстановку. Были продуманы детали решения не вводить в бой за Познань главные силы 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий, а обойти ее и продолжать наступление главными силами на Одер. По телефону доложил об этом командующему фронтом.
25 января первый эшелон штаба армии развернулся в 12 километрах восточнее города, в местечке Сважендз. К 12 часам стало известно, что наши части во многих местах к югу и к северу от Познани форсировали Варту, захватили плацдармы и расширяют их, двигаясь на запад. Новые попытки овладеть обводами восточных фортов Познани не принесли никаких результатов: там оборонялись, как доносили разведчики, очень сильные гарнизоны.
Оставлять Познанскую крепость без сильной блокировки нельзя: враг мог вырваться и нанести удар в тыл наступающим частям. Самое лучшее — разгромить гарнизон противника. Поэтому в тот же день было решено силами 39-й гвардейской стрелковой дивизии (командир дивизии полковник Е.Т. Марченко), захватившей плацдарм севернее города, нанести удар и овладеть северными фортами. Командир 29-го гвардейского стрелкового корпуса, удерживающий плацдарм южнее Познани, двумя дивизиями атакует форты крепости с юга и юго-запада. Армейская танковая группа переправится через Варту южнее Познани и выйдет в район Юниково в готовности разгромить противника в случае его отхода из города на запад. Главные силы 4-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов продолжали наступать вдоль берега Варты на запад с ближайшей задачей — захватить с ходу Мезеритцкий укрепленный район и выйти на Одер. 1-й гвардейской танковой армии предстояло закончить переправу главных сил через Варту южнее Познани и, наступая быстрыми темпами, не давать противнику закрепиться на подготовленном рубеже.
Против фортов и укреплений Познани с востока развернулась на широком фронте одна 82-я гвардейская стрелковая дивизия. Частей 69-й армии вблизи города еще не было.
Артиллерия резерва главного командования, следовавшая в колоннах за войсками, была разделена на две мощные группы — северную и южную. Сотни ее стволов нацеливались на крепость. Общее наступление было назначено на утро 26 января.
В то время, когда мы готовились к штурму, войска нашего соседа — 69-й армии — отставали от нас на два суточных перехода. Упрекать за это нельзя: всякое бывает, когда противник оказывает упорное сопротивление.
Наши танковые и стрелковые соединения осуществляли сложный маневр. Одна часть войск готовилась к штурму крепостных укреплений, другая — к стремительному броску на Одер. Надо было во что бы то ни стало опередить противника. Все понимали, как дорог каждый час, выигранный стремительным темпом наступления в начале операции.
26 января, когда наши штурмовые отряды завязали бои в городе, части 4-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов, обойдя Познань с севера, стремительно ринулись вперед и за два дня прошли более 60 километров. К вечеру 28 января они вышли на рубеж Серакув (Тирнбаум), Левица. Войска 1-й гвардейской танковой армии, успешно переправившись через Варту южнее Познани (переправой руководил заместитель командарма генерал А.Л. Гетман), развивали успешное наступление на Бук, Меджинец.
В этот же день нам стало известно, что противник спешно перебрасывает свои части с Западного фронта и из глубины страны в Мезеритцкий укрепленный район. Сюда же, к Одеру, стягиваются и войска, отходящие под ударами наших наступающих армий. 27 января командующий фронтом в своем приказе предупредил об этом и потребовал как можно быстрее продвигаться к Одеру.
Именно здесь в эти дни впервые в оперативных документах, входя составной частью в реальную задачу, появилось слово «Берлин». В приказе командующего фронтом от 27 января 1945 года было подчеркнуто: «Если мы захватим западный берег реки Одер, то операция по захвату Берлина будет вполне гарантирована».
Георгия Константиновича Жукова в армии знали как человека строго реалистического, не увлекающегося беспочвенными мечтаниями. Слово «Берлин» в его приказе звучало для нас как очередная задача. Можно себе представить, как мы были взволнованы, прочитав в те дни этот приказ. Раздвинув просторы, преодолев тысячи километров, огонь, стужу, водные преграды и крепости, мы выходили напрямую к конечной цели войны…
Было приказано выделить от каждой армии по одному усиленному стрелковому корпусу, придав ему танки, самоходную артиллерию, минометные части, и немедленно выбросить их вперед для подкрепления действий танковых войск, уже приближающихся к Одеру.
Мы понимали, что если противник успеет занять оборону на подступах к Одеру до того, как наши войска преодолеют Мезеритцкий укрепленный район, то нам придется потратить там много сил. Все дело во времени!
Сосед справа — 5-я Ударная армия — стремительно прорывалась вперед.
Наконец-то появились части 69-й армии. Один ее корпус — 91-й — в составе двух слабоукомплектованных дивизий под командованием генерал-лейтенанта Ф.А. Волкова вечером 27 января подошел к Познани и был подчинен мне для атаки и штурма крепостных сооружений.
К этому времени нам стало известно, что гарнизон города вместе с батальонами фольксштурма насчитывал до 60 тысяч человек. Впоследствии комендант Познани генерал Маттерн показал, что гарнизон города состоял из двух юнкерских школ, запасного учебного дивизиона штурмовых орудий, одиннадцати батальонов внутренней охраны, частей аэродромного обслуживания, учебного авиаполка, двух офицерских школ, двух саперных батальонов, боевой группы «ленцер» из местных эсэсовцев, семнадцати рот, сформированных из солдат-отпускников и солдат 10-й моторизованной, 251, 6 и 45-й пехотных дивизий, разгромленных в предыдущих боях. Всей этой группировкой командовал полковник Коннель. Он принял гарнизон от генерал-майора полиции Маттерна, отстраненного от этой должности за неимением боевого опыта. Маттерн оставался в Познани, помогая новому коменданту крепости. Накануне нашего подхода к познанским укреплениям Коннель получил звание генерала.