Книга От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего, страница 20. Автор книги Василий Чуйков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего»

Cтраница 20

В Елабуге ходили уже слухи о близости противника. Говорили, что он вот-вот займет город. Паникеры под различными предлогами спешили уехать в Мамадыш или прямо в Казань. Однако на самом деле противник был еще далеко, главные силы 8-й Камской дивизии Колчака находились пока в районе Бирска, и лишь один полк этой дивизии — 32-й — захватил Мензелинск.

Переночевав в Елабуге, мы с рассветом выступили в направлении Набережных Челнов, где к нам присоединился коммунистический батальон — 400 штыков и сабель. Военный комиссар А.И. Телегин, встретивший нас в Набережных Челнах, сообщил, что в связи с угрозой прорыва в этот район белогвардейцев создан Военно-революционный комитет, который и организовал коммунистический батальон.

Мне не сиделось при штабе полка в Набережных Челнах, тянуло в коммунистический батальон, который занимал позиции ближе к противнику. В нем были люди из Мензелинска, они знали местность; значит, надо как можно скорее выяснить у них особенности расположения города и продолжать движение, стремясь застать противника врасплох.

В штабе батальона меня встретил рослый, в кожанке, комбат М.А. Родионов. До этого он был волостным военкомом в Шуганске. Тут же появились комиссар батальона И.Я. Горбунов, чернобровый, внешне очень похожий на комбата, и адъютант С.Ф. Мамарин, плечистый, с хорошей военной выправкой. Вместе с ним был начальник конной разведки Ф.М. Гурьянов, в ремнях, с казацким чубом и шапкой набекрень, — настоящий кавалерист. Меня познакомили с командирами всех четырех рот — Фатеевым, Стариковым, Андрияновым и Борозной. Последний выделялся среди подтянутых и подвижных ротных командиров своей грузностью и украинским говором. Все ротные были членами партии, а всего в батальоне насчитывалось 43 коммуниста, остальные — сочувствующие и просто добровольцы. Комсомольских организаций в тех краях в ту пору еще не было.

В общем, на такой батальон можно положиться в любых условиях боевой обстановки — не подведет, будет сражаться до последней возможности.

Вернувшись, я доложил командиру полка о составе коммунистического батальона и предложил: ночью выдвинуть полк к Мензелинску. Многие командиры и бойцы коммунистического батальона хорошо знают местность. Совместными силами полк может выбить противника и захватить Мензелинск, иначе из Бирска подойдут главные силы вражеской дивизии, и тогда нам будет труднее…

— Не могу, не имею права, — прервал меня командир полка. — Нет приказа командарма и начдива 28-й о наступлении на Мензелинск.

В разговор вмешался только что прибывший в полк комиссар Алексей Юрьев — питерский рабочий, участник Октябрьского восстания. Он поддержал меня:

— Пассивно оборонять Набережные Челны тактически неверно. Выгодных позиций для боя в этом районе нет. Сидеть на берегу Камы и ждать противника не годится.

После долгих разговоров командир наконец согласился с нами. Он поручил мне действовать с полком по обстановке, а сам решил остаться в Набережных Челнах: он ждал восстановления связи со штабом армии.

Когда разговор закончился, Юрьев подошел ко мне и крепко пожал руку.

— Хватка у тебя вроде питерская, — сказал он мне, — так держать…

Он был старше меня года на три, до прибытия в наш полк участвовал в боях на Северной Двине с белогвардейцами и англичанами. У него, конечно, было больше опыта и политических знаний, но он не кичился этим, говорил просто, доходчиво и умел убеждать. В общем, он как-то сразу расположил меня к себе.

После ночного марша полк остановился в селе Кузембетьево. Здесь нам стало известно, что из района Камбарки на тракт Бирск — Мензелинск выдвигаются 39-й и 43-й стрелковые полки дивизии Азина и отряд Контрыма.

Вечером, после отдыха, полк продолжал движение на Мензелинск. Впереди шли разведчики Гурьянова, в головной заставе — рота коммунистического батальона, а уже за ней — главные силы.

Юрьев, я и адъютант коммунистического батальона Мамарин выехали вперед и догнали разведку. Она двигалась широким фронтом, будто тени скользили по белому снегу, освещенному луной.

В пятнадцати километрах от Мензелинска к нам подскакал посыльный с коротким приказом: «Топтаться на месте нечего. Приказываю взять Мензелинск. Об исполнении донести. Начдив Азин».

— Хорошо, — сказал комиссар, — до сих пор мы делали то, что надо, — и хлопнул меня по плечу.

Он будто знал, слышал, как клокочет в моей груди радость: Азин, начдив Азин передал тот самый приказ, которого я так ждал! Теперь только надо ускорить темп и смелее, смелее прорываться к Мензелинску…

Вскоре разведка слева донесла, что встретилась с охранением отряда Контрыма. Через полчаса к нам прискакал и сам Контрым. Любимец Азина, боевой командир. В ночи я не смог разглядеть его лица, но по голосу почувствовал — знает себе цену, хватка азинская. Он тоже получил такой же приказ начдива — атаковать Мензелинск, — только пока не знает, с какой стороны. Город ему был незнаком.

Вот тут-то и пригодились адъютант Мамарин и рота из коммунистического батальона.

Посоветовавшись, принимаем согласованное решение: атаковать противника ночью; 40-й полк с проводниками из роты коммунистического батальона обходит Мензелинск с юга и с рассветом начинает атаку; отряд Контрыма при поддержке мелкокалиберной батареи Маклина наносит по городу лобовой удар.

К утру мороз усилился, наши цепи двинулись в наступление. По городу ударили орудия. В Мензелинске, вероятно, началась паника: там зазвонили колокола. Мы ворвались в город. Белогвардейцы не смогли оказать сопротивление. Они были застигнуты врасплох и в панике бежали.

Надо сказать, что жители города встречали нас не особенно дружелюбно. Возможно, они не верили в нашу прочную победу. Были красные — не удержались, пришли белые — их вышибли, теперь снова пришли красные — их тоже могут прогнать.

Свой командный пункт я разместил на почте. Кое-как связавшись с Набережными Челнами, доложил, что приказ Азина выполнен.

Когда закончил разговор, меня вдруг позвали к другому телефону. Подхожу, беру трубку.

— Это ты, командир? — спросил грубоватый мужской голос.

— Да, я.

— С тобой говорит командир 32-го Камского полка капитан Колышев!

— Здорово, — говорю я. — Ты что, с того света? Как у тебя дела?

— У меня, — говорит капитан, — дела отличные, а ты и твой комиссар веревку ищите. Чтобы вам обоим на ней удавиться.

— Обязательно найду веревку и буду беречь, чтоб при первой встрече тебя на ней повесить.

Капитан обложил меня по-офицерски, а я его — по-матросски. Но разговор на этом не окончился.

— Какой из тебя командир! — продолжал Колышев. — Видел я, каким кавардаком шли в наступление твои боевые порядки. Со смеху можно лопнуть!

— А я видел, как твой образцовый полк трусов во главе с тобой удирал от нас быстрее зайцев.

От злости беляк, видимо, бросил телефонную трубку. В ушах раздался треск, и разговор прекратился.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация