В тот же день зенитчики отправили нас в медсанбат…
На этом Антон Кузьмич Драган закончил свой рассказ о том, что было с батальоном после 21 сентября. Теперь, таким образом, ясна судьба 1-го батальона 42-го гвардейского полка 13-й гвардейской дивизии. Это еще одно свидетельство героизма наших воинов. Действуя самостоятельно, в изолированных гарнизонах, небольшими группами, они сражались за каждый дом, сражались до последней возможности, нанося серьезные потери врагу.
Героизм, проявленный нашими мелкими подразделениями, озадачивал врага. Каждая такая мелкая группа с успехом сражалась с превосходящими силами противника. Враг начал бояться наших бойцов. Дорогу в Сталинград стали называть дорогой в могилу, сам Сталинград называли адом.
В Сталинграде бойцы соревновались, кто смелее, кто выстоит, кто больше уничтожит захватчиков.
В те же дни большая группа автоматчиков противника, прорвавшаяся с танками к центральной пристани, отрезала от главных сил армии две стрелковые бригады и один полк дивизии Сараева, которые вели бой в районе улиц Курская, Кавказская и Краснопольская. И все же Паулюс не мог считать, что 21 сентября он полностью овладел южной частью города и центральной переправой. Там еще долго шли упорные бои.
Вечером 21 сентября в районе Дар, Горы наши наблюдатели заметили скопление крупных сил пехоты и танков противника. Вскоре под прикрытием ураганного огня артиллерии и минометов враг ринулся в атаку. Он пытался с ходу прорваться на левый берег Царицы, но был встречен огнем наших заволжских батарей. Часть танков и пехоты отступила на исходные позиции, а остальных уничтожили бойцы бригады Героя Советского Союза полковника Батракова, в большинстве своем состоявшей из моряков. Вот что рассказал участник этого боя лейтенант В. Жуков, возглавлявший группу из семнадцати моряков.
— Прорвавшиеся танки с автоматчиками были встречены дружным огнем бойцов отделения старшины 2-й статьи Борисоглебского. Метким выстрелом из противотанкового ружья первый танк подбил сам командир отделения. Затем он взял на прицел вторую вражескую машину и тоже подбил ее. Но остальные танки, беспрерывно стреляя, продолжали двигаться, приближаясь к позициям моряков. Старшина 2-й статьи Борисоглебский подбил еще один танк. Не выдержав меткого огня, гитлеровцы отошли в укрытие. Но вскоре атака повторилась. Теперь уже кроме Борисоглебского по танкам вел огонь матрос Балацин. Он спокойно ждал удобного момента, чтобы наверняка поразить цель. Такой момент наступил. Танк подставил борт. Балацин выстрелил. По броне вражеской машины побежали золотистые змейки пламени. Двумя меткими выстрелами был подбит и второй танк. Наступавшую пехоту косил пулеметчик матрос Кудреватый. Он подпускал фашистов на шестьдесят метров и только тогда открывал огонь…
Так они отбили шесть атак. Наших бойцов было семнадцать. А фашисты потеряли на этом участке восемь танков и до трехсот солдат и офицеров. Советские морские пехотинцы ни на шаг не отступили с занятого ими рубежа.
На другой день в центре города противник стремился отрезать дивизию Родимцева от главных сил армии. Атаки пехоты и танков на позицию гвардейцев Родимцева повторялись через каждый час. Лишь к вечеру, когда противник увеличил количество танков, пехоты и авиации, ему удалось несколько потеснить гвардейцев. Его передовые отряды вышли по Московской улице к берегу Волги. В это же время пехотный полк врага, наступавший по Киевской и Курской улицам, вышел в район домов специалистов.
И все же, несмотря на численное превосходство, особенно в танках, гитлеровцам не удалось отрезать дивизию Родимцева от основных сил армии. Гвардейцы отошли лишь несколько севернее центральной переправы, но центр города отстояли. Только за один день 22 сентября они отбили двенадцать вражеских атак, уничтожив при этом 32 фашистских танка. Несмотря на яростные атаки, противнику так и не удалось здесь продвинуться ни на шаг.
Части дивизии Горишного, добившиеся накануне небольшого успеха, 21 сентября вышли на северный исток оврага Долгий, примкнув правым флангом к танкистам 38-й бригады. Но днем 22 сентября, после многократных атак противника, они были выбиты с позиции и заняли оборону по юго-западным скатам Мамаева кургана. Таким образом, 112-я стрелковая дивизия, занимавшая оборону по улицам Совнаркомовская, Виленская, между оврагами Долгий и Крутой (в стыке между дивизиями Горишного и Батюка) как второй эшелон, оказалась на первой линии и вступила в бой.
На исходе десятые сутки боев в городе. Намеченный Гитлером срок захвата Сталинграда к 15 сентября был сорван. Генеральный штаб сухопутных войск вермахта вынужден был все эти дни подбрасывать свои резервы в сталинградское пекло. Наша разведка каждый день отмечала подход к Сталинграду пополнений людьми и танками.
4
В связи с тем что противник, выйдя к центральной пристани, получил возможность просматривать почти весь тыл армии и Волгу, через которую шло наше снабжение, я приказал своему заместителю по тылу немедленно организовать три пристани и три водные коммуникации через реку. Первую — в районе Верхняя Ахтуба, вторую — в районе Скудри, третью — в районе Тумак. Отсюда на кораблях и судах Волжской флотилии и на лодках ночью грузы направлялись к пристаням у завода «Красный Октябрь» и у поселка Спартановка.
От завода «Баррикады» на остров Зайцевский был наведен пешеходный мост на железных бочках, а между островом и левым берегом Волги действовала лодочная переправа. Все лодки на участке армии были взяты на строгий учет и распределены между дивизиями и бригадами. В каждой дивизии была организована лодочная переправа, работавшая под строгим контролем и по плану самого командира. Стрелковые бригады, действовавшие у реки Царица, снабжались самостоятельно, через остров Голодный.
Для нас было ясно, что, выйдя к Волге, противник поведет наступление вдоль берега, отрезая наши части от реки, от переправ. Чтобы сорвать замысел врага, Военный совет армии решил утром 23 сентября, не приостанавливая наступления из района Мамаева кургана, ввести в бой дивизию Батюка (она полностью переправилась в город накануне ночью). Перед полками этой дивизии стояла задача уничтожить противника в районе центральной пристани и прочно оседлать долину реки Царица.
Ставя такую задачу, я посоветовал командиру дивизии учесть опыт ведения уличного боя мелкими группами. Сначала мне показалось, что он не понимает значения штурмовых групп и их действий. Легко ли отказаться от привычных боевых порядков в ротах и взводах, которые ты обучал искусству ведения боя именно в таком виде, как они были сформированы! Однако Батюк, тогда еще подполковник, подвижный, подтянутый, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Товарищ командующий, я прибыл драться с фашистами, а не на парад. В моих полках — сибиряки…
Оказалось, он еще на той стороне Волги узнал от наших офицеров связи о том, что в 62-й армии вырабатываются новые тактические приемы, и приказал командирам полков и батальонов изучать опыт боев в городе, а бойцов обеспечить двойным запасом патронов, гранат и толовых шашек.
После короткой беседы с Батюком я убедился, что воины его дивизии будут крепко драться с фашистами и обратно за Волгу не уйдут. В тот же час дивизия Батюка была брошена в контратаку вдоль берега Волги на юг, к центральной пристани, на помощь дивизии Родимцева. Одновременно Родимцеву было направлено пополнение — около двух тысяч человек. Этой контратакой мы думали не только остановить наступление противника с юга, но и, уничтожив его части, прорвавшиеся к Волге, восстановить локтевую связь с бригадами, оставшимися в южной части города. Контратака началась в 10 часов 23 сентября.
