– Но интересно же!
– Интересно.
В дверях кафе появилась Диана, и Сабуркин резко открыл дверцу машины.
– Всё, я пошел.
– Ни пуха.
Оставшись в салоне, Гера положил руки на баранку, словно в любой момент был готов сорваться с места, и стал наблюдать за происходящим.
Валентин прошелся по тротуару до ближайшего журнального киоска и остановился у витрины, поглядывая то на ассортимент, то в сторону кафе. Диана подошла к своей машине, открыла дверь, села за руль. Через минуту-другую из машины женщина вышла, потом села обратно и снова вышла. Отойдя от киоска, Валя сунул руки в карманы куртки и направился к кафешке прогулочным шагом. И, как бы случайно, притормозил возле красной «Мазды». Что-то спросил у растерянной автоледи, она ответила, Сабуркин подошел ближе. Они разговорились. Затем Валентин поднял крышку капота и погрузился в изучение автомобильных внутренностей. Диана в это время отошла в сторонку и достала мобильный телефон.
Минут через пять Валя капот закрыл и жестами предложил хозяйке попробовать завести машину. Что ей сразу и удалось. Не заглушая мотора, женщина вышла из автомобиля, они снова о чем-то поговорили, а затем… сели в машину оба и уехали.
Опомнившись, Гера дал по газам, стараясь не упустить «Мазду» из вида. Притормозив на светофоре, он позвонил Феликсу и доложил о сложившейся ситуации:
– …вот не знаю, насколько это безопасно, что гадалка сейчас увозит его в неизвестном направлении.
– Знаешь, Гера, если к ночи Сабуркина принесут в жертву в каком-нибудь колдовском ритуале, я завтра же найду другого сотрудника, не будет агентство простаивать! Но я не знаю, способен ли вампир сдохнуть со смеху и не хочу это проверять – вдруг способен! Так что прекращайте там заниматься дурью и начинайте заниматься делом! И звонить мне только по факту, только по факту, Гера! Все, я занят!
Связь отключилась, сигнал светофора сменился с красного на зеленый.
– Никогда не знаешь, когда прилетит в висок тяжелым тупым предметом, – пробормотал парень, откладывая мобильник и трогаясь с места.
Пробираясь по загруженным магистралям, минут через сорок «Мазда» заехала во двор и остановилась у подъезда облезлой семиэтажки. Сабуркин вышел из машины, помахал рукой женщине за рулем и направился к подъезду. Судя по тому, что домофон он открыл своим ключом, Валентин приехал домой.
Дождавшись, когда красная машина скроется из вида, Гера позвонил ему.
– Але, да! – ответил Валя.
– Ты где вообще, что это значит все?
– А она уехала уже?
– Уехала.
– А ты где?
– У подъезда твоего.
– Сейчас спущусь.
Видимо, в квартиру Валентин зайти не успел – вышел он сразу же. Усевшись на переднее сидение, Сабуркин деловито начал пристегиваться. Молча поглядев на него, Гера поинтересовался:
– Как прошло? Что узнал?
– Нормально все прошло. Очень интересная оказалась женщина, так с ней приятно было общаться… Представляешь, в ответ на мою помощь предложила подвезти, куда мне надо, а я ничего лучше не сообразил, как сказать, что надо мне домой. И так хорошо мы поговорили, такая жизнь у нее, ты представляешь…
– По делу-то что? Насчет Карины?
– Насчет Карины как-то не было удобного момента поговорить, не в тему это было совершенно.
– Блестяще провернул ты операцию. – Глубоко вздохнув, Гера повернул ключ в замке зажигания. – Бурные и продолжительные аплодисменты.
– Да погоди ты! Мы завтра договорись куда-нибудь сходить вместе, в какой-нибудь уютный ресторанчик. Там и поговорим обо всем.
– Не понял. У тебя что, завтра свидание?
– Ну-у-у… Наверное, можно и так сказать, – ответил Сабуркин, смутившись.
– Нарежет нас Феликс тонкими ломтиками и на хлеб намажет с такими-то результатами, – мрачно произнес Гера, глядя в лобовое стекло. – И так он чего-то не в духе – разозлить его, что ли, кто-то успел, еще и ты тут на свидание со свидетельницей собрался.
– И что такого? В спокойной обстановке всяко лучше информацию добывать. А чего Феликс злой? Ты когда ему звонил, по дороге?
– Ну да, – нехотя ответил Гера. – Когда ты к ней в машину сел, я малость переволновался. Кто знает, с какими такими колдунскими целями тебя захватили и увозят.
– Да ну что ты! Какое там колдунство!– рассмеялся Валентин. – Диночка совсем не такая! Она удивительно милый, светлый человечек…
– Прекрати, пожалуйста,– поморщился парень. – А то можно подумать, тебя уже заколдовали и в жертву принесли.
Глава 31
Вернувшись в агентство, Гера с Валентином застали в секретарской всех, кроме директора. С порога парень поинтересовался: что сегодня успело так взбесить Феликса?
Алевтина, Никанор и Арина переглянулись и синхронно пожали плечами.
– Да ничего такого не было, у нас спокойно, а он почти все время в кабинете находился, – сказала Аля. – Выходил только, когда я узнала, что Георгий Грантович умер.
– Какой еще Георгий Грантович?
– Отец Карины. Его так звали, оказывается. Фамилия – Ароян.
Гера с Валей как стояли, так и застыли.
– То есть как – умер?
– Ну вот так, сердце все-таки не выдержало. Ему как плохо стало после смерти дочери, увезли его в больницу, вроде откачали, но этой ночью случился обширный инфаркт. Вероника там вообще в шоке, еле разговаривала…
– Да бог с ней, с этой Вероникой. Теперь выходит, только мачеха из всей семьи осталась?
– Получается так. Мы, конечно, не в курсе, сколько у них там родственников в Армении, но тут, в Москве, только она.
– Выяснили, как ее зовут и где живет?
– Да, конечно, но Вероника знает только имя – Эрика, ни отчества, ни фамилии. Адрес дала – я записала, он у Феликса.
– Ну и новости…
– А у вас что и как? Новости есть?
– Да не особо… – начал Гера, но Валентин перебил:
– Контакт с объектом установлен, на завтра назначена личная встреча!
– О, молодец! – Аля с Ариной даже в ладоши захлопали. – Ты не сказал ей, кто ты, откуда и по какому вопросу?
– Пока нет.– Валентин многозначительно поднял вверх указательный палец. – Чтобы не спугнуть. А перекусить осталось что-нибудь? А то мы без обеда мотаемся.
– Есть, как не быть, – сразу пошаркал на кухню Никанор, – дожидаются ваши порции. Ступайте за столы, сейчас поднесу.
Гера с Валей уже заканчивали свой поздний обед, когда из кабинета вышел Феликс. Его лицо, обычно и без того похожее на лик мраморной скульптуры, смотрящей в вечность, показалось абсолютно застывшим и чересчур белым. Но не успел Герман задать вопрос, все ли с ним в порядке, директор сказал:
