– Феликс, а вампиры могут иметь детей? – неожиданно поинтересовался крыс.
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– Да так. Просто последние несколько дней размышляю о том, что человеческое вампирам чуждо, а что нет, чего они лишены и чем обладают.
– Детей мы иметь не можем, но можем их создавать – из человеческих. Вечных детей, которые никогда не вырастут. Возможно, кто-то так и поступал, но в нашем обществе за все четыреста восемьдесят лет я ни разу не слышал, чтобы кто-то сотворил себе такого ребенка.
– Почему?
– Довольно хлопотное дело, ведь такое дитя не взрослеет не только физически, но и умственно, оно лишь ожесточается. В итоге получается неоправданно жестокое изворотливое существо без каких-либо представлений о правилах человеческого общежития, рядом с которым сложно хранить собственную тайну.
– А-а-а… понятно. Вот еще хотел спросить…
– Если тебя интересует, не чужды ли вампирам плотские утехи, то нет, не чужды. Иначе наша вечность была бы на порядок скучнее. Правда с людьми мы предпочитаем развлекаться морально, нежели физически. Физическая близость с людьми для нас пресновата, большинство не разделяет, да и вовсе не выдерживает наших фантазий.
– Что значит – развлекаться морально?
– То и значит. Обращенный в вампира человек очень быстро становится психологическим садистом. Его собственные чувства, эмоции постепенно сглаживаются, притупляются, и требуется все больше остроты, больше перца, чтобы подогревать собственные эмоции, что угодно – лишь бы не раздавила скука. С понравившейся жертвой могут долго играть, доводя до полного изнеможения. Чаще всего играют в то, что вампиры больше не в состоянии испытывать – в любовь.
– Совсем-совсем не в состоянии? Даже если встретят кого-то особенного, то не смогут влюбиться, испытать страсть?
–Что-то отдаленно похожее на страсть, видимо, смогут, но все равно это будет нечто болезненное и разрушительное. Чаще всего вампиры создают пары друг с другом. Но… как пары, скорее это похоже на партнерство двух садистов со страстью, направленной на кого-то третьего. Ладно, Вито, хочу сегодня лечь пораньше. Какая-то дрянная усталость навалилась и не отпускает.
– Наверное, это из-за весны. Межсезонье непростое время.
Феликс усмехнулся, залпом допил молоко с вином, выключил светильник и пошел в спальню, на ходу снимая рубашку.
Окунувшись в темноту спальни, он отбросил край черного покрывала, похожего на остывший пепел, и лег. Вытянувшись на лиловых простынях, мужчина сунул ладонь под затылок, намереваясь как всегда перед сном рассматривать клинки и рукояти коллекции холодного оружия, но отчего-то даже едва заметные отблески металла показались ему утомительно резкими. Опустив веки, Феликс стал прислушиваться к пространству вокруг и к своим ощущениям в этом пространстве, чтобы сконцентрироваться на них до каждой мелочи, до остроты восприятия и после разом отгородиться от всего. Он ощущал, как прикасаются к коже прохладные простыни— одна складка в ногах, три у бедра, как возвышается над головой деревянная спинка кровати, как над спинкой висит на стене арбалет. Чувствовал тяжелые шторы, мягкий ковер, скрадывающий шаги, прикроватные подставки с каменными спилами-столешницами, напольный светильник, принесенный на время из гостиной, да так и оставленный здесь.
Феликс слышал кожей каждую вещь, каждый предмет, его текстуру и температуру, и когда в спальне появился Дон Вито, показалось, что не крыса пробежала по полу и забралась на кровать, а вторглось в тишайшее замершее пространство нечто большое, горячее, чересчур живое.
Устроившись на покрывале, Дон Вито пошевелил усами и тихонько вздохнул, наблюдая, как засыпает Феликс. Крысу спать не хотелось, он собирался дождаться Паблито. После утреннего разговора расстроенный ворон улетел и весь день не показывался.
Но прошло немного времени, и, согревшись в мягких складках покрывала, крыс задремал и вскоре крепко заснул.
Через пару часов он резко проснулся, как показалось Дону Вито – от толчка в бок. Подскочив, он огляделся по сторонам, не понимая, что могло его потревожить. Спальня по-прежнему была погружена в тишину и темноту, спинка кровати, где обычно спал Паблито, пустовала, Феликс так и лежал на спине, подложив ладонь под затылок. Но… он не спал. Не спал и не бодрствовал. Дон Вито вдруг отчетливо почувствовал это странное его состояние. Подойдя ближе, крыс всмотрелся в застывшее лицо с неподвижными сомкнутыми веками, и ему показалось, что вот сейчас, прямо сейчас, мужчина погружен в какие-то тайные темные воды, и он плывет там, повинуясь неспешному бесшумному течению…
Вдруг Феликс резко открыл глаза— багрово-красные, с острыми иглами вертикальных зрачков, и тихо произнес:
– Где мой телефон?
– На столике у кровати, с правой стороны, – так же тихо ответил Дон Вито. – Что случилось?
Феликс молча поднялся, сел на краю кровати и взял аппарат со столика-подставки. Глядя ему в спину, крыс напряженно слушал, как он набирает чей-то номер. И, судя по имени, которое произнес Феликс, когда ему ответили, звонил он своему доверенному— Владимиру, занимавшемуся его делами на территории Российской Федерации.
– …мне нужен самолет, Володя. Сейчас, да, как можно скорее. Лететь – в Болгарию, в Софию, и там же сразу мне нужна машина… нет, без водителя, сам поведу. Да, жду звонка.
Закончив разговор, Феликс вышел из спальни. Дон Вито не сразу пришел в себя от такой быстрой смены событий. Когда же он спрыгнул с кровати и поспешил за мужчиной, тот уже скрылся в ванной.
Глава 10
Феликс успел полностью одеться, когда позвонил Владимир и сообщил:
– Заказал частный реактивный самолет, в течение трех часов будет готов к вылету из Внуково. В ближайшие полчаса с тобой свяжется представитель компании, сообщит подробности, бортовой номер и имя пилота. Перелет оплачен в оба конца, плюс сутки ожидания. Если собираешься задержаться дольше, то позвони, я доплачу.
– Думаю, суток вполне будет достаточно. Спасибо, Володя, и извини, что разбудил среди ночи.
– Все в порядке, – улыбнулся голос в трубке. – Хорошего полета и мягкой посадки.
Никаких вещей, кроме бумажника и телефона, Феликс с собой не взял. Даже не стал надевать пальто поверх черного костюма с серой рубашкой— с наступлением календарной весны он отбросил надобность соблюдения климатического дресс-кода, хотя повсюду еще лежали сугробы.
Часы показывали половину пятого утра. Феликс направился в прихожую, за ним поспешил Дон Вито.
– Не скажешь, зачем тебе так внезапно понадобилось в Болгарию?
– Кое-кого надо проведать. Скоро вернусь.
Дверь за ним захлопнулась, и Дон Вито остался в темном коридоре. С тревогой и тоской слушал крыс удаляющиеся шаги, пока они не стихли.
В прихожей он и просидел в задумчивости до тех пор, пока со стороны кухни не раздалось хлопанье птичьих крыльев. Дон Вито и не помнил, когда в последний раз так радовался этим звукам.
