Тим поспешил перезарядить ружье, однако не успел он взять зверька на мушку, как тот пулей метнулся прочь. Несмотря на это, Тим выстрелил снова. Дробь выбила из земли фонтанчик пыли, разметала в стороны сухие листья, а енот, целый и невредимый, скрылся за взгорбком неподалеку.
Майк глумливо заржал.
– Меткость просто поразительная! – выдавил он сквозь смех. – Такой промах дать, да чуть не в упор – одно слово, фантастика. Кто скажет иначе, плюнь тому в рожу.
– Заткнись, умник, – огрызнулся Тим, выхватив у Майка фляжку и надолго припав к ее горлышку.
Охотники двинулись дальше. Следы огромных копыт вели вверх, вдоль ущелья.
– Слушай, Майк, чудно как-то… Я эту долину исходил вдоль и поперек. Сколько раз тут бывал, а вот этого каньона никак не припомню.
– А-а, да ты просто пьян.
– Не знаю, не знаю… места-то приметные, их я бы запомнил наверняка: вон, глянь, сколько пещер в том склоне. К тому же, деревья эти, кусты, и птицы, и прочее дерьмо… странное здесь все какое-то.
– Чш-ш-ш… Слыхал?
– Что?
– Прислушайся.
– Вроде поет кто-то… голос, по-моему, женский.
– Ага, и по-моему тоже. Что бабе делать в этакой-то глуши?
– А что вообще хоть кому-нибудь в этакой-то глуши делать?
– Наверное, хиппи какие-то, провалиться им всем.
– Ну, если вправду хиппи, попросим их по-хорошему в другие места перебраться, – сказал Тим, хлопнув по прикладу дробовика.
Не сомневаясь, что поющая где-то рядом, буквально за следующим поворотом, охотники ускорили шаг. Негромкий напев не смолкал, однако за каждым новым поворотом обнаруживался еще один, и еще, и еще, и вскоре ни Майк, ни Тим уже не сумел бы сказать, как далеко они забрели.
– Слышь, Майк, еще немного, и назад поворачивать надо, не то придется нам здесь ночевать.
– Она совсем рядом, я чую.
– Ты уж которую милю так говоришь. Нет, тут что-то нечисто. Скоро стемнеет, и… мне лично, как бы сказать, жутковато малость становится.
– Вон! – Майк, вскинув руку, указал вперед. – Гляди… дым.
И вправду, из-за огромной груды каменных валунов тянулась к небу тонкая струйка дыма. Обогнув валуны, охотники увидели перед собой исполинское дерево с ярко-алыми листьями, увешанное многими дюжинами плодов – округлых, чуть продолговатых, вроде яиц.
– Тим, ты такие деревья когда-нибудь в жизни видел?
Но Тим не ответил. Тим во все глаза глядел на хижину из бревен и тонких жердей, притулившуюся к отвесной стене каньона. Двери и окна хижины были задернуты разноцветными, расшитыми бисером занавесями, со стрехи свисали дюжины крохотных тотемов, амулетов из кости и перьев. Оттуда-то, из хижины, и доносился напев.
– Видал? Я ж говорил, хиппи.
Дым поднимался от разложенного перед хижиной костерка. Над костерком, на вертеле, кипел внушительных размеров котел. В котле что-то побулькивало, и что б это ни было, пахло варево просто божественно.
Тут песня смолкла, а занавесь на двери всколыхнулась. Охотники разом вскинули ружья.
Из-за занавеси выглянула женщина – молодая, с длинными, волнистыми рыжими волосами. Зеленые глаза ее просто-таки завораживали, шею украшало ожерелье вроде цепочки из волосяных колечек.
– Хелло, джентльмены, – мягко, негромко заговорила она. – Раза вас видеть. Гости ко мне забредают нечасто.
Майк с Тимом переглянулись.
– Вы, стало быть, здесь одна? Сама по себе? – спросил Майк.
Женщина рассмеялась.
– Нет, конечно же, нет. Со мной здесь цветы и птицы, деревья и змеи, лягушки и духи, и все прочие проказливые, дивные порождения Матери Земли. Так много друзей…
Дым над костром дрогнул, хотя вокруг не чувствовалось ни ветерка, потянулся полупрозрачными прядями к Майку с Тимом, заклубился вокруг. Стоило потянуть носом воздух, смакуя его медвяный аромат, и на душе вмиг сделалось необычайно спокойно.
– Я как раз собиралась поужинать. Не хотите ли составить компанию?
Оба кивнули. Майк заулыбался. В голову закралась игривая мысль: а ведь если она вправду живет здесь одна, вдали от всего на свете… как знать, до чего дело может дойти?
Словно бы прочитав мысли Майка, хозяйка хижины одарила его манящей улыбкой.
– Вижу, путь ваш, джентльмены, был долог и вы порядком устали. Отчего бы вам не отложить ружья да не вздремнуть слегка перед ужином?
Едва Майк услышал это, веки его тут же отяжелели, неудержимо поползли книзу.
– Хорошая мысль, – ответил он. – Просто прекрасная.
Его ружье выскользнуло из пальцев, а сам он вместе с Тимом улегся в песок, прямо у костерка.
Хозяйка хижины выступила из-за занавеси, и тут Майк разглядел ее ноги… козьи ноги.
«Вот жалость-то», – подумал он, так как шпилить бабу с козьими ляжками особого желания не испытывал, и с этой мыслью заметил, что из волос ее, повыше лба, торчит пара небольших рожек.
Однако все это казалось сущими пустяками: сейчас Майку больше всего на свете хотелось просто уснуть.
Но вдруг он заметил еще кое-что: из хижины, помахивая хвостом, наружу выплыла рыба.
«Тут что-то нечисто», – подумал он, и обнаружил, что морду рыбе заменяет лицо – лицо ребенка лет этак пяти, скалящего в улыбке два ряда острых, как иглы, зубов.
– Да тут и вправду что-то нечисто!
На плечо хозяйки опустился ворон, и, разумеется, голова этой твари тоже оказалась человеческой, детской… но это было еще не все. Следом за рыбой и вороном вокруг, со всех сторон, вмиг хлынуло к хижине, к дереву, бессчетное множество всевозможных небывалых созданий. Жуткие твари всех размеров, всех мастей, всех обличий слетались к костру, выскакивали из кустов, выползали из-под камней, из каждой щели, из каждой трещины, из каждой норы. Одни казались причудливой помесью полудюжины разных зверей и птиц, другие выглядели, будто крохотные голые человечки со стрекозиными крыльями и искрящейся кожей…
– Что… все это… за… дьявольщина?
Хозяйка хижины подошла вплотную к охотникам, взглянула на них сверху вниз.
– О да, совсем забыла. Самсон тоже скоро придет.
– Самсон? – едва ворочая языком, пробормотал Майк. – Самсон… а кто это?
– Как кто? Он. Дьявол.
Благодарности
Во-первых и в главных, огромное спасибо моим редакторам, Дайане Гилл и Келли Лонсом. Бывает, книга идет легко, а бывает, требует куда больше труда. Эта начиналась исключительно нелегко, но, благодаря опыту и мастерству этих двух феноменальных редакторов, мне удалось отыскать, нащупать ту самую историю, которую я в действительности хотел рассказать.
