– Она защищает от слежки, – говорит Петер.
Старик скептически смотрит на него.
– Я читал об этом, – говорит Петер.
– Так, так. Ты читал.
– Вы не верите, что это принесет какую-то пользу?
– Это могло бы функционировать, если бы мир был картиной Магритта (Рене́ Франсуа́ Гисле́н Магри́тт (от фр. – René François Ghislain Magritte) – бельгийский художник-сюрреалист. Известен как автор остроумных и вместе с тем поэтически загадочных картин) и все носили бы такие же шляпы. Но пока ты в такой шляпе один-единственный, ты скорее еще больше привлекаешь к себе внимание. Ты же знаешь. Как в том старом детективе. «Следуйте за мужчиной в шляпе!» – Старик смеется.
Петер снимает шляпу и кладет ее на складной стул.
– Послушайте, я беспокоюсь за Кики…
– Может быть, ты когда-нибудь уже слышал об ужасно отвратительном маршмеллоу-эксперименте? – спрашивает Старик.
– О чем?
– Ученые поместили четырехлетних детей в пустые комнаты, в которых не было ничего, кроме маршмеллоу. Потом они сказали детям, что они могут съесть маршмеллоу прямо сейчас или подождать пятнадцать минут и получить второй маршмеллоу.
– И что?
– Через пятнадцать лет они опять собрали детей. Те, кто сопротивлялся немедленному соблазну, могли лучше концентрироваться, существенно реже принимали наркотики и имели лучшие результаты в тестах на интеллект et cetera, et cetera (лат. – и так далее)… Короче говоря, они достигли больших успехов!
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Я провел тест с Кики.
– И?
– Когда я вернулся в комнату, четырехлетняя девочка, сидевшая перед маршмеллоу сказала: «Я буду ждать еще пятнадцать минут, если ты дашь мне четыре маршмеллоу».
– Вы имеете в виду…
– Кики справилась. Лучше, чем ты и я, вместе взятые.
– Конечно, – сказал Петер, – только…
– Последнее, что я слышал, это то, что она с тобой рассталась.
– Это так, но она уже пару раз рвала отношения со мной. Но потом меняла решение. Кроме того, она сказала, что дело не во мне, а в том, что я привлекаю к себе слишком много внимания. Но это все в прошлом! Я пытаюсь избегать публичных мест и…
– Я вижу, ты в последнее время выставляешь напоказ свой уровень, – говорит Старик. – Уже уровень 18. Когда дисплей включен, он включен, да?
– Я только сегодня утром забыл его отключить, – говорит Петер. – В полночь он всегда включается автоматически.
– Да, и, похоже, многие молодые люди поэтому следят за тем, чтобы закончить свое свидание до полуночи. Потому что в полночь прекрасный принц превратится в бродягу с уровнем 6, а красивая девушка среднего сословия – в тетеху с уровнем 7. Это немного напоминает Золушку, ты не находишь?
Вероятно, Петер в самом деле всего лишь забыл отключить дисплей. Но факт заключается и в том, что он забывает это все чаще с тех пор, как его уровень повышается.
Взгляд Старика падает на один из многочисленных дисплеев на его письменном столе, и он начинает хихикать.
– Что вас так развеселило? – спрашивает Петер.
– Человек едва может вынести, если он видит, как другой смеется, а он не знает причины этого смеха, не так ли? Ты знаешь почему?
– Нет.
– Потому что если ты единственный, кто не смеется, возможно, это потому, что ты – шутка.
– Что? – изумляется Петер. – Я – шутка?
– На сей раз, нет, – отвечает Старик. – Ты слышал когда-нибудь о Рее Курцвайле?
– Это ваш приятель?
– Нет, нет. Его уже давно нет в живых. Небольшая шутка в себе, если тебе интересно.
Петер молча посмотрел на него.
– Он много писал о бессмертии благодаря технологии и хотел обрести его сам, – говорит Старик. – Но не получилось.
– Не входило ли это и в ваши планы?
– Да, но я, кажется, еще не умер? Во всяком случае, Курцвайль был автором и «футуристом». Он сказал несколько умных вещей, несколько глупых и множество действительно очень странных. Так что неудивительно, что Google нанял его на работу. Его самая знаменитая книга называлась: «Сингулярность рядом!».
– Что?
– Сингулярностью он называл то время в будущем, когда технологическое развитие настолько ускорится благодаря искусственному суперинтеллекту… Я уже как-то тебе об этом рассказывал, ты помнишь?
– Смутно.
– …что невозможно сделать сколько-нибудь значимый прогноз на последующий период времени. Потому что все изменится самым непостижимым образом. Ты понимаешь? Появление этой сингулярности переносилось ее пророками, в том числе и Курцвайлем, на будущее столь же часто, как и приход мессии.
– И в чем же состоит шутка?
– Шутка такова: чтобы постоянно не корригировать свои прогнозы, Международное общество по информационным технологиям, кстати, сокращенно IGIT (Gesellschaft für Informationstechnologie), предложило ввести новую гибкую единицу времени – курцвайль. И кульминационный момент в том, что сингулярность в будущем – это всегда ровно один курцвайль.
– Я не нахожу в этом ничего особенно смешного, – говорит Петер.
– Это из-за того, что я должен был объяснить тебе шутку, – говорит Старик. – Я считаю ее очень веселой.
– Вы сами выдумали эту шутку?
– К сожалению, нет. Ее только что выдала машина для шуток.
– Машина для шуток?
– Гм, гм. С чего начать? Ты знаешь, как работает машинное обучение? – спрашивает Старик. – Deep Learning (англ. – глубокое изучение) в частности?
– Так, в общих чертах.
– Если раньше нужно было чему-то обучить компьютер, скажем, французскому языку, то приходилось программировать его со всем запасом слов, и с грамматическими правилами, и, конечно, со всеми неправильными глаголами. Очень утомительный процесс. Любой старшеклассник может тебе это подтвердить. И тем не менее результаты были очень скромными.
– Как в старших классах вообще, – говорит Петер.
– Да, но если ты сегодня захочешь обучить компьютер французскому…
– …тогда ты просто дашь проглотить ему целую библиотеку французских текстов, включая их переводы, и скажешь: «Остальное ты узнаешь сам».
– Верно. И так они поступают в отношении всего. Если они объясняют машине, как выглядит кошка, то они не говорят: «Это животное, у него есть острые ушки, хвост, и у него всегда надменный взгляд». Нет. Они просто берут пару миллионов фотографий кошек…
– …благодаря социальным сетям в этом, к счастью, нет недостатка…
– …и они говорят: «Это кошки. Узнайте сами, что такое кошка».
