– Пошли.
Кики ведет его вверх по металлической лестнице в административный отсек. По ее указанию он отодвигает кучу хлама в сторону, чтобы они могли открыть дверь. Его взгляду открывается картина из журнала «Красивая жизнь» тридцатилетней давности. Посередине помещения стоит накрытый стол на чистом ковре, который лежит на сверкающем паркете. Никакой пыли. На потолке висит электрическая люстра. Все лампочки горят. К стенам приклеены детские рисунки. Это помещение никак не вписывалось в фабричный цех. Казалось, будто они попали на съемочную площадку. Только присмотревшись, Петер понимает, что весь кажущийся уют помещения был импровизированным. У стола были четыре разные ножки, а у люстры – разные лампочки. Скатерть на столе состояла из сшитых вместе лоскутов.
– Что это такое? – спрашивает Петер.
– Надежное место.
Петер помогает Кики пройти в дверь и усаживает ее на стул. Из соседней комнаты доносятся звуки, напоминающие ее имя: кикикики.
Петер удивленно оборачивается. В комнату медленно, чуть прихрамывая, входит очень старая электронная няня. Когда она видит Кики, вспыхивает ее монитор на животе и разыгрывается сцена из фильма. Какая-то старая женщина сидит в кресле-качалке, в руках – бутылка колы. Петер мгновенно узнает это место. Это знаменитая финальная сцена из первого фильма о кока-коле. Маленькая девочка подбегает к старой женщине, и та говорит ей:
– Я так рада снова видеть тебя, малышка. Это словно глоток ледяной кока-колы.
Кики улыбается женщине-андроиду и отвечает:
– Я тоже рада снова видеть тебя, мама.
Mevision представляет
– Привет! Я – Дэн, и он – Дэн!
– Дэн и Дэн!
– Так точно.
– Как дела?
– Я вчера посмотрел на TODO весь первый сезон «Отморозков».
– Что?!? Это документальный сериал? Крутой?
– Э, я не знаю. «Крутой» – возможно, неверное слово. Речь идет о «низкоуровневых».
– То есть о людях, которые намеренно понижают уровень.
– Да. Дэн и я, например. У нас достаточно высокий уровень, Особенно для клонов из Квана 4, так как мы звезды.
– Жизнь в мечте!
– Ну да, но эти фрики, которые хотят иметь самый низкий уровень.
– Они восприняли слово «субкультура» слишком буквально.
– Полная глупость.
– Ну, они теперь не все глупые.
– Но отвратительные.
– Да, действительно. «Низкоуровневые» совершенно отвратительны. Потому что у них на лицах сплошные шрамы и ожоги, и они это делают совершенно намеренно, т. е. наносят себе травмы сами, чтобы испортить свою внешность.
– Жесть!
– И потом у них всегда совершенно жуткие шмотки, размера XS, из 80-х годов. То есть – экстрадерьмо.
– Чушь какая-то.
– Н-да, когда видишь «низкоуровнего» на улице, то в голову приходят слова вроде: фи, фу, совершенно омерзительный, отморозок, но самое интересное, если ты смотришь сериал… то где-то можешь их понять. Они говорят, что система – это ловушка, понимаешь? Стоит тебе сделать одну ошибку, и ты в дерьме на всю жизнь, так как система ничего не забывает. Плевать на все. Мы не будем даже и пытаться. К черту это дерьмо самосовершенствования. Пусть они бунтуют и беснуются сколько угодно. Они дружелюбны только тогда, когда рядом никого нет.
– И это ты находишь классным? Ты сейчас не лучше, чем один из них.
– Ты сошел с ума! Они совершенно отвратительны. Я никогда не смог бы стать «низкоуровневым». У меня уже уровень 1000, потому что я классно выгляжу.
ЭТА ЖЕНЩИНА БЫЛА ВОСПИТАНА МАШИНОЙ. ПРОЧТИ ЕЕ ДУШЕРАЗДИРАЮЩУЮ ИСТОРИЮ
Т – 13:08:47:13
– Я правильно понял, – говорит Петер, – что ты была воспитана машиной?
– Да, – отвечает Кики. – И что?
– Это кое-что объясняет.
– Что ты имеешь в виду?
– И ты называешь ее мамой?
– Она так называется. Это наименование продукта: М.А.М.А. Multipurpose Artifical Mother Alternative (англ. – Многоцелевая альтернатива искусственной матери).
– Подожди, подожди, – говорит Петер неожиданно весело. – Иными словами, великая, непонятная, таинственная, не отвечающая ни перед кем в мире, кроме самой себя, Кики Неизвестная, человек-загадка – до сих пор живет со своей мамой?
– Ты все превращаешь в шутку.
– На самом деле.
– Я здесь уже не живу, – отвечает Кики. – Это всего лишь для меня надежное место. Убежище.
– Я понимаю, – говорит Петер, ухмыляясь. – Это что-то наподобие пещеры? Твоя крепость уединения?
Электронная няня опять входит в комнату. Она, похоже, все еще вне себя от радости и подает изысканную еду – равиоли из банки. Н-да. Изысканная еда – это уж слишком.
– Кикикики, – произносит няня, и на ее мониторе, расположенном на животе, воспроизводится сцена из мультфильма. Микки-Маус, Дональд Дак и Гуфи сидят в жилом автоприцепе перед накрытым столом, и Микки говорит: «Дерзайте, люди!»
После этого M.A.M.A. опять исчезает в кухне. Для Кики все это кажется совершенно нормальным, но для Петера – довольно странным.
– У мамы дефект речевого аппарата, – говорит Кики. – Поэтому она нашла этот обходной прием. Она воспроизводит на своем мониторе фрагменты из фильмов, в которых герои говорят именно то, что она сама хочет сказать. Если она показала мне Даффи Дака с ярко-красной, выпускающей пар головой, который кричит: «На этом закончим!», я знаю, что я опять зашла слишком далеко.
– Когда у нее возник дефект речевого аппарата?
– Он был у нее всегда. Во всяком случае, сколько я себя помню.
– А ты родилась здесь? – спрашивает Петер. – В Машинном квартале?
– Нет, родилась я, вероятно, не здесь.
– Но твои самые ранние воспоминания связаны с этим местом?
– Да.
Петер смотрит на Кики.
– Так ты?.. – пытается спросить Петер.
Кики закатывает глаза.
– Я не андроид, дурачок.
– Но как это возможно, что ребенка-человека вырастила машина?
– Знаешь, – признается Кики, – ты будешь смеяться, но я тоже задаюсь таким же вопросом.
