– А что мне за это будет?
– Ничего. Если бы я тебе заплатил что-нибудь, то ты просто превратился бы в очередного подхалима в моей платежной ведомости.
– Что все-таки действительно кроется за всей этой историей?
– Ты знаешь, Петер, когда я не был еще самым богатым мужчиной в мире, у меня была четкая цель перед глазами. А сейчас? Сейчас у меня действительно непостижимое количество денег. И мне в самом деле кажется, что оно непостижимо. Даже мне самому уже с этим не справиться. Их просто абсурдное количество. Многие люди не смогли бы правильно прочесть эту цифру, если бы ее написали и показали им. Денег так много, что я…
– Да, да. Я понял. Вы очень богаты.
– Даже больше. Значительно больше. Намного больше! У меня денег больше, чем у девяноста пяти процентов низших слоев общества, вместе взятых. И здесь возникает вопрос: что мне с ними делать? Понятно, я мог бы полететь на Марс. Но на самом деле я уже был на Марсе. Ты был когда-нибудь на Марсе? Там ничего нет. Он пуст. И я бы даже сказал – действительно невероятно пуст. Он еще более пуст, чем счет какого-нибудь «бесполезного». Все было большим разочарованием. Да, конечно. Есть мавзолей Маска… но я никогда не был его большим фанатом. А ты?
– У меня, честно говоря, нет определенного мнения об Илоне Маске.
– Ты единственный, – говорит Генрик, смеясь, и продолжает развивать свою мысль: – Конечно, я мог бы также завести роман с телеведущей, послать ей фотографии моего мужского начала, что станет потом газетной сенсацией, потому что будет взломан мой профиль, но это было бы все же как-то недостойно, ты не находишь? Мне кажется, оно того не стоит.
– Зависит от телеведущей.
– Это правда, – говорит Генрик задумчиво. – Недавно во время сбора средств на благотворительность для любителей видеоигр я встретил Джульетту Монахиню. Совершенно очаровательная женщина.
– Сбора средств на благотворительность для любителей видеоигр?
– Да, короче, я подумал, может быть, мне стать филантропом. Но филантропия – это ведь всего лишь капля в море. Что-то должно измениться принципиально. Поэтому я решил – барабанная дробь, туш, фанфары! – что я должен стать президентом.
– Почему каждый второй миллиардер мечтает стать президентом? – спрашивает Петер. – От скуки?
– Возможно.
– И какой же у вас будет слоган? Миллиардеры к власти? Так вы уже и так давно ею владеете.
– Я не миллиардер, Петер. Я биллионер.
– Это, естественно, меняет дело.
– Тебе известно, что слово «биллионер» было включено алгоритмами орфографии в общий словарный фонд только по моей инициативе? Чтобы это осуществить, мне пришлось специально купить пару фирм.
– Очень симпатичная история…
– Ты уже заметил, что я тебя немного дразню. На самом деле я не горжусь своим богатством. Каждый мог бы достичь того, чего достиг я, если бы у него было мое прошлое и мои связи. И, разумеется, моя гениальность.
Петер вздыхает:
– И какое отношение все это имеет ко мне?
– Я смотрел твое выступление в программе Джульетты и твою аудиенцию у Джона Наша. Мне показалось это очень интересным.
– В каком плане?
– Ну, чтобы стать президентом, я должен знать, что думает простой среднестатистический парень с улицы.
– Во-первых, я не «среднестатистический парень», и, во-вторых, я не живу на улице! – запротестовал Петер.
Генрик отмахнулся:
– Спорный вопрос. Во всяком случае, я должен знать, как думает и действует обычный человек, рабочий муравей, почти «бесполезный», средний Джо, Петер Безработный.
– Я хочу домой, – говорит Петер. – Но мне бы хотелось дать вам один бесплатный совет. Вы не должны говорить о девяноста пяти процентах низших слоев общества. Это могло бы вызвать проблемы у девяноста пяти процентов ваших избирателей.
– Я это учту.
– Люди вас все равно никогда не выберут. Вы выглядите как злодей в фильме о Джеймсе Бонде.
– Это изменится, – говорит Генрик. – Ты действительно думаешь, что люди меня не выберут, если я за каждый голос пообещаю им подарочный купон достоинством в десять кволити в торговой сети TheShop?
– Надеюсь, что нет, но у меня есть опасения. Причем десять кволити – это, пожалуй, немного маловато.
– Я уже все просчитал. При подарочных сертификатах достоинством в десять кволити мы бы даже заработали деньги в результате суммарного товарооборота. Но я не могу существенно увеличить стоимость сертификата, не потерпев убытки.
Петер выглядит озадаченным.
– Это опять была шутка, – говорит Генрик. – Батюшки, ты должен работать над своим чувством юмора, мой друг.
– Я не ваш друг.
– Ах, Петер. Почему ты такой строптивый? Пойдем, я приглашаю тебя на обед. Ты не пожалеешь. Поверь мне. Это выгодно – быть другом биллионера.
Генрик поворачивается, и Петер, движимый любопытством, следует за ним. Парк на самом деле великолепен. Когда они проходят мимо водопада, Генрик делает правой рукой странный жест. Водопад мгновенно исчезает, и глазам Петера открывается скрытый вход в дом. При этом простое слово «дом» совершенно не соответствует тому, что на самом деле представляет собой жилище Генрика.
– Вы пытаетесь произвести на меня впечатление? – спрашивает Петер, стараясь не поддаваться этому впечатлению.
– Встречный вопрос, – говорит Генрик, – ты пробовал когда-нибудь бедро археоптерикса, тушенное в молоке мамонта?
Mevision представляет
«Привет, пипл! Это опять Дэн, а симпатичный молодой парень рядом со мной – мой клонированный брат, которого тоже зовут Дэн!»
«Наши родители были просто суперкреативны!»
«Да, что значит «родители»…»
«Я имею в виду ученых из Кван4, которые нас нелегально вырастили».
«Но это совсем другая история».
«Точно! Сегодня мы хотим рассказать вам немного о смармах».
«А у тебя есть уже смарм?»
«Конечно, приятель».
«Объясни все же для невежд, что такое смарм!»
«Ну, это стало, скажем так, традицией в Корпорации Качества, что, когда у достаточного количества людей есть новейшее устройство компании, она придумывает новое устройство, в котором нуждается каждый. После телефонов, часов, планшетов, оптической техники и уховерток – это именно смармы».
«Кстати, смарм – это контаминация из слов “смарт” и “рука” (от нем. Der Arm. – рука)».
