– Что ты творишь?
– Что? – удивляюсь я.
– Почему ты не в платье?
– Как не в платье? А это что? – треплю красную полупрозрачную ткань.
Всего лишь три куска отделяли меня от звания «самая распутная принцесса Офируса».
Один скромно скрывал мою грудь, но не торчащие всем на зависть соски. Второй кусок болтался у задней части моего тела, а третий, у передней, скрывая девственное сокровище, где блуждала сегодня одна бесстыжая рука. А белоснежные бедра были выставлены на показ. Впрочем, как и плоский живот. Грех не похвастаться тем, что Боги даровали.
И что со мной стало? Дурдом. Все потому что я хочу, чтобы Агросс смотрел сегодня только на меня. А он и смотрит, правда сердито.
– Решила не лишать возможности демонов лицезреть прекрасную смертную. А в том платье меня просто не видно. Да и вы хотели бы видеть на мне это или вообще ничего. А без ничего я еще не готова приходить на такой роскошный бал. На самом деле закрытое платье не только внимание привлекает, но и подозрение вызывает. Особенно на таком сборище, как это. А сейчас никаких подозрений. Все считают, что я ВАША.
Я чувствовала себя так спокойно и уверенно, словно такие сборы для меня каждодневная рутина. Впрочем, я же принцесса. А у каждой страны своя мода. И чего я только не видела у нас в замке, ну кроме как демонов и Бога в полотенце не наблюдалось. Но и к такому можно привыкнуть.
– Здесь есть короли? – шепчу, а Бог берет резко за подбородок и, сжимая его, поворачивает к себе так, что наши губы едва не встретились.
– Нет, – выдает грубо. – Князья, герцоги и кто-то еще.
Явно у кого-то из них мой отец. Надо бы выяснить у кого!
– Какую игру ты затеяла? – выдает он прищурившись. Ну, точно мысли читает! – Угомони свой неуемный интерес к демонической культуре и иной расе.
Меня осадили не хуже ледяной воды. Только за что? Аж на затылке волоски дыбом встали. Ну и голос! Словно холодное дыхание смерти.
Киваю в ответ как обидевшаяся маленькая девочка, а Бог поправляет мое положение на своих ногах, давая понять своим стояком, что сегодня, после бала, мне уже не отвертеться. В комнате он явно чувствовал мое желание и глупо теперь избегать этого, делая вид, что ничего такого не произошло.
Но, готова ли я?
От того, как горячая и каменная плоть Бога еще и запульсировала подо мной, стало в разы беспокойно.
Глава 45
И почему то именно сейчас это раззадорило мою фантазию, что я даже специально порезала на месте!?
Горячие губы припали к уху и скользнули к шее, оставляя дорожку холода и мурашки по всему телу, которые выплясывали чечетку. Агросс точно знал, что делать с такой как я. Вот только я не знала, что делать с таким, как он. Его пальцы вырисовывали на моих ногах неведомые символы, пока я пыталась совладать со своим желанием и смущением.
– Расслабься, Эль. Никто тебя не съест… Во всяком случае сейчас, – бросил он вдогонку и рассмеялся одними лишь глазами. – Выйдет Багровая Луна, и все демоны будут сходить с ума в желании совокупляться.
– Фу, жуть какая, – оглядывалась я по сторонам, отыскивая первые признаки схождения с ума.
Жуть как интересно, чего мне потом ждать. Вроде когда знаешь, значит подготовлен. Откуда берутся дети, я, конечно, знала и без этого. Просто не знала, весь порядок действий. Может быть, у каждого он разный? Не хотелось облажаться. А то я вроде как бы и смелая, а в постели с Богом не очень. Это будет сильно разниться с моим бесстрашным образом.
– Физиология, – шепчет Бог. – Нужно оставлять потомство. Зачать демоны могут только в Багровую Луну. А она бывает не так часто.
Горячие губы снова обжигают кожу и меня совершенно не волнует, смотрит ли кто на нас, ровно до того момента, пока трусиков не коснулась рука, желающая убрать преграду.
– Не надо! – отстраняюсь от него, но сильная рука сжимает талию, чтобы я ненароком не свалилась с трона на пол. До которого минимум метра два.
– Почему? Разве тебе не нравится?
– Конечно, не нравится! На виду у всех!
– Зачем ты лжешь? – снова сменив голос на суровый тон, сжав до боли ягодицу.
– Нравится! – фырчу в ответ, терпя обжигающее нытье. – Нравится мне все это! Только отпустите. Не хочу, наведу у всех… пожалуйста, – уже слезно умоляю. Так как стало действительно страшно. Еще и больно.
– Зачем же мне отпускать раз тебе нравится? – издевается он. – Я очень не люблю, когда мне лгут.
– Я тоже – прохрипела, чувствуя, как его пальцы впиваются в мою кожу, но он резко ослабляет хватку и утыкается носом мне в шею, щекоча её языком. И вся боль резко улетучивается, превращаясь в огромный комок дикого возбуждения, заселившегося там, за трусиками.
– На нас даже не обращают внимания, а если мы будем просто сидеть, то обратят.
Ага, как же не обращают! Голодные демоницы так и пялются на нас. Уверенна, что все они мысленно меня уже вздернули на висельнице, а Агросса… даже думать не хочу, что они делают с ним в своих фантазиях!
– Хочу тебя. Как безумец, – шепчет мне так сладко, что мне не остается ничего, кроме как таять в его руках на зависть другим. И мне безумно приятно от его слов. Что я объект его вожделения. Что я та самая из всего зала, хоть и на оду ночь. – Что же ты делаешь, маленькая?
– Вы когда-нибудь думаешь о чем-то, кроме секса?
– Рядом с тобой нет.
Девичье эго обезумило, стоило в толпе поймать то самое темнокожее лицо, которое бросалось на моего Бога с объятьями. И я не сразу заметила, что мой язык смело скользнул в рот Бога. Тот, конечно же, не сопротивлялся, только крепче прижал к себе и углубился в наше соединение. Краем глаза уловила огонь ревности в её глазах и мне это безумно польстило, что я желаннее.
Я с самим Богом! Скажи мне такое кто раньше, я бы его с черной горы спустила.
Но что за дикость мной овладевала день ото дня, я не знала. И велась на каких-то безумных инстинктах. Явно не человеческих.
Я оборвала поцелуй, чуть прикусив его губу, посматривая на демоницу. Но она скрылась в толпе пирующих.
Музыка, танцы, извечное разливание и поглощение вкусностей, довели меня до того, что я захотела присоединиться. Ну, хотя бы для того, чтобы поесть.
– Я голодна.
– Что? – пятьдесят оттенков удивления читается на лице Бога. А что такое, собственно?
– Странно, что ты хочешь есть. Ведь все это время ты не хотела. Аморфность времени в Аду не дает нам стареть, испытывать жажду и голод.
Ага, ага! Разве, что один…
– Демоны едят редко. А пойло пьют для пущего веселья, не более. Жизнедеятельность поддерживают другие вещи.
– Я же живая, – напоминаю вскользь. Вдруг забыл?
