– Я вызвал полицию и примчался к тебе так быстро, как смог. Пока ехала скорая, я постарался сделать всё возможное, чтобы остановить кровь и не дать тебе уйти от… от меня насовсем.
Максим поднимается на ноги, отворачивается и отходит к окну, оперевшись о него лбом.
– Когда увидел тебя у него на руках всю побитую и в крови, думал сам лишусь рассудка. Я готов был убить его и я бы так и сделал, только времени на это не было, нужно было спасать тебя. Этот трус сбежал, даже не попытавшись помочь, исправить или хоть что-то объяснить!
Голос Стрельцова дрожит, и я всем своим нутром ощущаю, как ему сейчас тяжело и больно, потому что понимаю, застав я его в таком состоянии, точно бы умерла от разрыва сердца.
– Максим… – хочется успокоить его, прижать к груди , обнять крепко-крепко и никогда не выпускать из своих объятий .
– Это он?
– Да… – лишних объяснений не надо, мы прекрасно понимаем, о чем в данный момент говорим.
– Бл*ть… – хрипит мужчина и, не сдержавшись, отфутболивает стоящий рядом стул в сторону. – Извини… – берет себя в руки, вероятно видя мои испуганные глаза.
– Не надо извиняться. Я сама виновата. Вместо того, чтобы подумать о своей безопасности сгорала от ревности, на которую вообще не имею права.
Максим подходит ко мне и присаживается на край постели, аккуратно взяв меня за руку.
– Я честно думал, что оставив тебя в покое, сделаю лучше для тебя. Ты ведь просила об этом, а потом я увидел вас с Малышевым в коридоре и… и решил не давить на тебя, позволил сделать выбор самой. Если бы я знал, что это всё так закончиться… Прости меня .
Мой любимый смотрит на меня глазами полными сожаления, боли и слез. Я знаю, он понимает, как мне сейчас тяжело и я понимаю, как не легко ему.
– Я просто запуталась, тот поцелуй…
Хочу объяснить Максиму, что творится на душе, хочу признаться в чувствах лично, потому что не уверена, что Катя передала мои слова о любви, но не успеваю выразить все свои эмоции, так как дверь распахивается, и в палату входит Екатерина с цветами и пакетом фруктов .
Я нехотя убираю свою ладонь от руки Максима, и он отстраняется от меня, чтобы встретить свою девушку.
– Здравствуйте, Марина Сергеевна. Ну и напугали Вы нас всех! – как всегда с улыбкой говорит она и кладёт принесённые подарки на тумбочку.
Отворачиваюсь, сглатывая ком горечи, когда девушка целует Максима в щеку, а тот в ответ приобнимает её за талию.
Я понимаю, что он не может иначе. Просто не может себе позволить причинить боль и разбить ещё наивное девичье сердце Катеньки, и я не виню его за это.
– Здравствуй, Катя. – отвечаю тихо, вытирая мокрую от слез щеку о подушку.
– Кто бы мог подумать! Я до сих пор не верю, что Владимир Владимирович мог такое совершить. А ведь с виду вполне нормальный мужчина и я…
– Катя, извини, но я не хочу о нем говорить. – стараюсь как можно мягче прервать девушку, потому что вижу, как на это реагирует Максим.
– Да, конечно. Понимаю Вас. Как всё-таки хорошо, что мы с Максимом в этот вечер были у него на даче, а не в городе. Иначе точно бы случилось непоправимое.
– Да, очень хорошо. – соглашаюсь, удивлённо глядя на мужчину, который виновато пожимает плечами.
У Максима есть дача? И судя по всему она находится довольно близко к моему дому… Интересно, мы давно практически соседи или это ещё один способ защитить меня, поселившись рядом?!
– Кать, нам с Мариной Сергеевной нужно кое-что обсудить наедине. Ты иди и подожди меня в коридоре, я скоро. – снова дарит свой ласковый тон другой Стрельцов, а я сожалею, что спаслась. Разве это жизнь – без него?!
– Хорошо, милый. Не задерживайся . – нежно отвечает ему Катя и смотрит на меня слегка испуганным взглядом, по которому я понимаю – она не сказала ему и теперь боится, что я сделаю это снова и заберу её любовь.
Я растеряна и опустошена. Как поступить? Попытаться спасти своё счастье, обрекая на страдания ни в чём не повинную Катеньку? Понятное дело на войне и в любви все средства хороши и каждый тут сам за себя, но вот только я не уверена, что смогу сделать такого человека, как Максим Стрельцов счастливым, потому что уж слишком много тараканов в моей голове.
– Марин, мы с Катей…
– Катя очень хорошая и милая девушка, правда ещё по-детски наивная. Она не знает ещё какой может быть жестокой судьба, и я не хочу, чтоб узнала, во всяком случае из-за меня и моих ошибок.
– Мои чувства к тебе остались прежними, но я не могу просто так всё разорвать, понимаешь?
– Я понимаю и не прошу этого. Как только меня выпишут, я уеду к родителям. Постараюсь в очередной раз начать всё заново, только уже не отталкивая близких людей и не пренебрегая их поддержкой.
– Марин, я не хочу… – Максим стоит на том же месте, и я вижу как ему это тяжело даётся.
Я тоже хочу подняться и броситься в его объятия, хотя бы в последний раз ощутить теплоту его тела так и не изведанную до конца, но если поддаться эмоциям сейчас, потом будет только хуже.
– Не надо! Ничего больше не говори. Спасибо за всё! За то, что спас меня, за то что заставил посмотреть на жизнь другими глазами, за то, что научил меня любить. А теперь иди, Катя наверное уже волнуется.
Отворачиваю голову и зажмуриваю глаза, чтобы постараться хоть как-то сдержать снова напрашивающиеся слезы.
Только уходи… Если сейчас не уйдёшь, я больше не смогу тебя отпустить.
И он уходит. Хлопает дверью, а я всё же не могу сдержать слез, которые уже стали неотъемлемой частью моей жизни за последние недели.
***
Смотрю, как мама суетится и удивляюсь, как такая достаточно пышная и уже не молодая женщина легко, словно бабочка, порхает по кухне, готовя несколько блюд сразу.
– Ты блинчики с чем будешь? С джемом или творогом? Ох, а может ты с мясом хочешь? Тогда нужно отца в магазин послать за фаршем. Серёжа!!! – прижимая к груди огромную миску с тестом, взволновано спрашивает мама и продолжает быстро разбивать комочки венчиком.
– Нет, мама, не нужно с мясом. – спешу избавить папу уже от третьего похода в магазин за сегодня.
Нахожусь у родителей уже неделю, а они всё равно продолжают вести себя так, будто я приехала всего час назад.
Окидываю с тоской старенькую кухоньку, на которой когда-то вот так же сидела и ожидала маминых блинчиков. Ничего не изменилось вроде, только стало старше. Кое-где на шкафчиках покосились дверцы, обои запылились и потеряли яркость цвета.
– Мы так рады, что ты вернулась к нам! Сколько бессонных ночей я не спала, молилась за тебя и твою израненную душу, девочка моя. – хлюпая носом, говорит женщина и даже не знаю в который раз целует меня в макушку.
