— Спасибо, я лучше воздержусь.
— Ну как скажешь.
И это отношение Матильды ко мне… Она все же приняла меня довольно тепло, если не считать события первой встречи. Да, баронесса обязалась меня подготовить, но никто не заставлял ее шить мне костюм, одалживать запонки и везти на похороны Петьки. Кофе, вон, предлагала…
Что это? Особое расположение? Но какой тогда мотив?
Одно я сейчас понимал точно — меня втянули в игру, правил и участников которой я не знал. И чем дальше, тем больше вопросов это у меня вызывало.
И сперва я вытрясу всю информацию из родни.
— У меня будет к тебе просьба, Михаил, — Матильда крутанула руль, сворачивая на широкий проспект. Судя по окрестностям, двигались по отдаленным от центра районам. Видимо, наставница решила немного срезать через город.
— Какая?
— Это касается того, что произошло между вами с Ирэн.
— Вы о долге жизни?
— Да.
— Она уже рассказала мне, насколько важно соблюдать приличия в просьбах. Я понимаю, что не стоит рисковать ее репутацией. Но у меня и в мыслях не было.
— В том, что ты бы не стал посягать на ее честь, я уверена. Ты не кажешься мне человеком, способным на подобную низость. Но я попрошу тебя о другом, — Матильда понизила голос и крепче вцепилась в руль. — Если в результате отбора вы окажетесь в соперничающих командах, не заставляй Ирэн сдаваться. Я хочу, чтобы она проявила себя в честном бою. Если ты потребуешь от нее сдаться, ей придется подчиниться. И это перечеркнет многие годы нашей работы.
А ведь я уже думал об этом. Вчера, лежа перед сном, пытался придумать, как использовать полученное преимущество с большей пользой. И, признаюсь, рассматривал возможность потребовать от Ирэн сдаться в бою. Но дальше рассуждений дело не пошло — заснул.
— Пообещай мне, Михаил, — с нажимом произнесла наставница. — Пусть соревнования будут честными. Проси чего хочешь — денег, знакомств, помощи… Но не разрушай ее мечту напрасно. Прошу тебя.
— Хорошо, — после долгих раздумий отозвался я. — Бой будет честным, если мы столкнемся. Но я бы предпочел видеть Ирэн в своей команде.
— Я тоже на это надеюсь. Но шанс, скажу честно, невелик. Благодарю, ваше сиятельство.
— Зачем же так официально? — улыбнулся я.
— Потому что сейчас ты сделал жест, достойный почета и уважения. Ирэн — сильная противница. И ей будут пытаться помешать. Одно радует — до моего имения руки дотянутся далеко не у всех.
— Грязные игры?
— Они самые, — мрачно ответила Матильда.
— Скоро будем на месте.
— Матильда…
— Что, Михаил?
— Она раскаивалась искренне?
Наставница усмехнулась.
— Ирэн — хорошая актриса. Но, кажется, случившееся ее и правда проняло. Вчера весь день ходила сама не своя, много плакала. Когда тебя привели в порядок и унесли в комнату отсыпаться, она сама вызвалась посидеть возле тебя. Ни на шаг не отходила… Не знаю, чего она себе надумала, но, кажется, в моей девочке все же что-то переменилось. Надеюсь, кое-что в своей жизни она все же переоценила.
— Рад, если так.
Матильда сбросила скорость и откинулась в мою сторону, чтобы рассмотреть дорожные указатели.
— Вроде бы мы свернули на верное шоссе. Ириновка же в направлении Ладоги?
— Да.
— Я в этом районе плохо ориентируюсь. Подскажешь дорогу?
Я покрутил головой. Подстава. Ириновка в моем мире действительно находилась в Ладожском направлении. На знаменитой «Дороге жизни» — главной артерии блокадного Ленинграда. Но в этом мире не было Блокады. Не было, кажется, и Великой Отечественной. И «Дороги жизни» не было…
— Боюсь, с этим проблема. Меня несколько раз шарахнули ментально, и часть памяти так и не вернулась, — на ходу выдумывал я. — Вроде направление правильное, но точнее подсказать не смогу.
— Да чтоб тебя… — Матильда тихо выругалась и показала на бардачок. — Возьми карту, будешь штурманом.
С грехом пополам мы все же выехали на нужную дорогу, попетляли на проселках, но в конце концов оказались в Ириновке.
— Очень странно, что такое устойчивое воспоминание выветрилось у тебя из головы, — задумчиво проговорила Матильда, свернув на приусадебную территорию. — Обычно стирается кратковременная память. Но ведь ты рос здесь с рождения…
— Не знаю, как так вышло.
Баронесса наградила меня подозрительным взглядом, но мне повезло: мы уже подъехали к господскому дому.
— У тебя есть три часа, — сказала наставница. — Надеюсь, этого окажется достаточно. Затем я тебя заберу.
— А вы? — удивился я. — Не желаете познакомиться с моей родней?
— Не самый удачный повод для знакомства, конечно…
— Я настаиваю. Отцу будет спокойнее за меня, если я вас представлю. Не захотите оставаться — удалитесь под уместным предлогом.
— Вот как заговорил, — улыбнулась баронесса. — Умеешь же вести беседу нормальным языком, когда хочешь. А то обычно изъясняешься как рабочий с Путиловского завода. И где нахватался… Ладно, идем.
Я хотел проявить вежливость, но лакей меня опередил: открыл дверь сперва Матильде, затем помог выбраться мне.
— Михаил Николаевич? — удивился слуга. — Как… Мы вас не ждали…
Я припомнил его имя. Кажется, Егор.
— Егор, пожалуйста, сообщи отцу, что со мной гостья.
Матильда открыла сумочку и передала лакею карточку.
— Сделаем все как подобает.
Егор кивнул и заторопился в дом. Я достал букет и передал Матильде. Не успели мы приблизиться к лестнице, как парадные двери распахнулись, и навстречу мне выбежала Оля.
— Миша!
Сестра бросилась ко мне с объятиями, напрочь проигнорировав Матильду.
— Привет, малявка, — улыбнулся я, обнимая ее крепко-крепко.
Она отстранилась.
— Не думала, что ты вернешься.
— Я ненадолго.
Матильда терпеливо дождалась, пока радость от воссоединения уляжется. Оля взглянула на баронессу.
— Представишь нас?
— Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, — она протянула руку сестре. — Наставница вашего брата. Вы, как я понимаю, Ольга Николаевна.
Сестра кивнула.
— Да. Большое спасибо, что привезли Мишеньку попрощаться.
На пороге появился отец. Все вместе мы направились в дом — Оля выбежала без пальто и явно мерзла. Не успев обменяться приветствиями, я отвлекся на шум, доносившийся со стороны аллеи. Взглянул на часы: половина девятого. Рановато для гостей. Да и они, по традиции, должны были подъехать сразу в церковь…
