– Итак. Объяснись. Зачем ты пошёл против Гарой, зачем подставил меня под их недовольство?
– Дядя…
– Внятно, так чтобы я поверил и больше не тратил на тебя Истину.
– Когда я только стал Воином, то в наших Вратах сидел лишь представитель клана Гарой. Забиравший себе лучших. Сейчас там уже шесть кланов и семей, которые забирают себе всех. Всех!
– Такова участь слабых. Не поэтому ли ты поддерживаешь мой план?
– Конечно, мы станем слабыми, если нам перехватили глотку и сцеживают кровь. Вся новая кровь идёт к соседям. Они становятся сильнее, а не мы.
– Ты путаешь причину и следствие. Сначала мы стали слабыми. Тогда, когда прошлый глава передал власть Барерису. Пусть я не люблю первого старейшину, но даже он был бы лучше на месте главы семьи. А уже когда мы ослабли, нас заставили пустить в Ясень другие фракции.
– Потому я и ухватился хотя бы за одного.
– Это было бы хорошо, забудь Лир про этого парня. Но мне кажется, он что-то узнал от Мастера, который перешёл в тот день.
– Его ведь забрал клан Тамим, откуда Лир вообще что-то узнал?
Слыша это, я лишь усмехнулся. Юлит Домар. Ведь это он уже обсуждал с отцом.
– Наверняка не упустили возможность выслужиться.
– Клан Гарой ещё пожалеет. Они очень быстро набирают силу.
– И это говоришь мне ты? Не делай такое лицо, племянник. Я знаю, что ты крутишь какие-то дела с Тамим. До меня доходят слухи, что ты избегаешь посылать отряд лесовиков в северную часть леса. Зато там бродит Рейн.
– Дядя…
– Не глупи, ты же сам делаешь их сильнее. Первыми, кто пожалеет, станем мы. Они наши соседи и сожрут наши земли первыми.
– Не посмеют!
– Домар, снова говорю – не глупи. Значит, против Гарой они посмеют выступить, а семью «жалких торгашей» не посмеют поглотить? Земли может и будут носить то же имя, но…
– Может ты и прав дядя, ты мудрее меня. Но я считаю, есть несколько путей возвращения могущества нашей семьи. Не только самим стать сильнее и бросить вызов на соревнованиях наследника, но и сделать сильнее наших людей.
– Пойти по пути Мечей, захватить власть не личной силой? – Я отчётливо различал в голосе Аймара задумчивость. – В чём-то ты прав.
– Конечно прав, дядя! Вряд ли он сумеет даже коснуться стихий, его волосы, да и такое невозможное Возвышение в его годы. Чудо уже в том, что он остался жив после стольких зелий…
Аймар оборвал Домара:
– Помолчи. Плевать на то, кем он не станет. Плевать на невозможное. У него уже десятая звезда Воина. Таких среди наших слуг можно перечесть по пальцам. Да и кое в чём ты всё же не прав. Вспомни, что спрашивал Лир за чаем. Стал бы он так беспокоиться о полной бездарности?
– Дядя?
– И я знаю в чём причина. Этот парень очень неплох, он использовал Умножением лечение не меньше десятка раз, а затем земную технику. Технику, которой он не знал в своём Поясе… – повисла тишина, а затем Аймар засмеялся. – Вылазь, парень.
Я выдохнул. Вот же… старик! Выставил меня посмешищем. Слуга-предатель, слуга-вор, как меня там ещё называли? А теперь ещё и слуга-трус.
Поднялся, поклонился обоим Саул. Домар, стоящий чуть позади Аймара, медленно поднёс палец к губам, затем ткнул им в старика Фимрама и снова прижал к губам. Жест, не оставляющий сомнений в его значении. Молчите. Наверняка о контракте, о котором я и не могу сказать. Это что? Мне нужно сейчас делать вид, что я по своей воле вошёл к семье Саул слугой? Дарсова тварь. Аймар улыбнулся:
– Чего молчишь?
Я пожал плечами, честно признался:
– Господин, я не знаю, что сказать.
Аймар кивнул, перевёл взгляд в сторону:
– Фимрам, что ты скажешь о его навыках лекаря? Вообще о его таланте?
– Если говорить обо всех лекарских навыках, старший брат, – при этих словах я невольно скосил глаза в сторону старика Фимрама. При их разнице в возрасте слышать такое обращение? – то его сестра лучше. Затем идёт мать и только потом он. Худший среди них. Если говорить о техниках, то… Его талант немного лучше таланта его матери, худшая сестра.
– Я спрашивал о парне, а ты городишь туманные сравнения. – Аймар потёр лоб. А вот мне отлично были видны мерцающие символы в контрактах старика, которые без слов объясняли причину странного ответа: старик не хотел говорить того, что знал обо мне. – Фимрам, скажи прямо.
Контракт на миг вспыхнул сильней.
– Низкий.
– А познание техник? Не будешь же ты говорить мне, что земное обращение мне почудилось?
Фимрам бросил на меня быстрый взгляд и кивнул:
– Возможно это его талант.
– Ты старше меня, Фимрам, опытнее. Я знаю, что в познании техник важнее всего сильный дух. Возможно ли… возможно ли, что такой талант поможет ему коснуться стихий на самом деле, прозреть их?
Хороший вопрос. Но я мог бы ответить, что нет. В испытании Стражей эти две стороны таланта проверяли отдельно. И сродство со стихией у меня оказалось низким. Старик же Фимрам пожал плечами и ответил:
– Могут ли стать мастерами Указов те, кто убивают словами и взглядом?
Я вздрогнул, и теперь уже сам покосился на старика, чьи контракты успокоились и тускло над ним светились. Аймар вздохнул:
– Почему никто не отвечает прямо?
– Я не знаю, старший брат. – Старик Фимрам улыбался. Даже морщины, казалось, разгладились на его лице. Сейчас он не так уж и походил на замшелый камень, хоть и был всё так же в зелёном халате. – На всё воля Неба.
– А что с его меридианами? Есть надежда, что они выдержат наполнение стихией и удержат её в себе?
– Нужно смотреть.
– Так посмотри!
Домар снова повторил свой жест – молчи. Похоже, что с цепью на шее это не поглядишь. Для этой проверки что? Нужно будет снять халат? Старик Фимрам откашлялся:
– Можно обойтись и без этого. Леград, сколько зелий Возвышения ты принял, чтобы получить свою десятую звезду?
Дарсов Домар, сколько я должен ответить, чтобы ответ был верен? Я помедлил, лишь в последнее мгновение вспомнив, что уже отвечал на этот вопрос и не должен говорить иначе, ведь Домар его наверняка помнит.
– Десятки.
Аймар вздохнул:
– Жаль. Как жаль. На миг блеснула надежда, что получи ты хотя бы третью звезду к тридцати годам, то можно было бы уже сейчас принять тебя в семью, у Дема как раз есть третья дочь подходящего возраста. А там мне можно было бы побороться за место девятого старейшины. Или хотя бы сместить Шаня с его места. Жаль.
Домар, который слушал все эти несостоявшиеся планы, улыбался. Впрочем, улыбка пропала, когда Аймар вздохнул и продолжил:
