– Так вот, что считает прибытком мой сын Домар: мальчишка, у которого есть только пустые звёзды.
– Отец.
Стражники расступились с пути Домара. Он в несколько шагов оказался внутри беседки рядом со старикашкой, бросил на столик перед ним наши кисеты, склонился к уху. Я сделал себя бесполезным в сражении, но Возвышение полностью со мной. Жаль, что всё равно слышал лишь обрывки фраз:
– Даже если… пустые, то звёздами они… не перестали… взгляни… талант…
– Ты же сказал, он, – жест старикашки не оставлял сомнений, про кого он говорит, – сжёг себе все меридианы.
– Какая им разница?
– Уверен?
– Даже если…, то сколько лет… б… растить самим? Я увидел шанс, я… Считаешь неправ?
Старикашка перевёл взгляд на меня:
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать… господин.
– Четырнадцать. Не могу поверить. Гарой должен был вцепиться в него зубами, уж их-то лекари хороши.
– Да он даже не сумел увидеть его силы. Сожжённый росток. Он даже не нагнулся за ним.
– Зачем… им он?
Домар ухмыльнулся и снова по птичьи кивнул:
– Пригодится.
Старикашка покачал головой:
– Ты… неправ…, когда связался…
– Мне надоело… прозябать…
– Мальчишка!
Я едва удержался от ухмылки. Вроде и не до веселья, минуло полсотни вдохов, как все мы стали слугами. Остальные, правда всего на два года, в отличие от меня. И всё же мы потеряли свободу. А я уже веселюсь. Но слышать, как Домара с его сединой называют мальчишкой, равняя со мной? Впрочем, если старикашка отец Домара, то неудивительно. Сколько же лет самому старикашке? Он выглядит даже старше моих стариков, что до сих пор не пришли в себя. Кроме того, у него две трети волос тёмно-красные, густо смешанные с сединой. И вокруг нас Второй пояс. Ему что? Больше сотни лет? Если так, то удивительно, что я для него не младенец.
Старикашка отмахнулся от Домара:
– Твои планы… – вздохнув, ещё раз оглядел нас. – В прибытке у нас две крепких Закалки и два Воина. Но ты впустую выкинул контракты на соплячку, девицу, калеку и двух стариков. Они скопом стоят дешевле, чем один контракт.
Домар едва слышно для меня огрызнулся:
– Ты поставил меня главой, а сам вечно недоволен. На стариках нет контракта.
– Да как бы ты заключил контракты с дохлыми?
Я поспешил вмешаться:
– Господин, со стариками всё в порядке. Я использовал технику, чтобы погрузить их в сон.
Взгляд старикашки придавил меня к земле. Какое у него Возвышение?
– Для чего?
– Они не хотели ехать сюда, а я не хотел оставлять их одних. – стоявший позади стражник ударил меня, и я поспешил добавить. – Господин.
– Хороший поступок, кому как не мне, старику, его оценить. Даже жаль, что ты не приживёшься у нас.
– Господин?
– Это Домар радуется, заполучив тебя, но не я. – Сирк покосился на Домара. – Ладно, нам старикам нужно чаще молчать в делах молодых. Что ты ещё умеешь, кроме как усыплять?
– Я служил лекарем у прошлого господина и знаю ещё две лечебных техники. Прикосновение Весны первой звезды. Шесть Лепестков Лотоса первой звезды.
Старикашка понял, что я не собираюсь продолжать, огладил бороду и спросил:
– Это всё?
– Да господин.
– Отец…
Старикашка вскинул руку, обрывая Домара, приказал мне:
– Я, Сирк Саул, приказываю тебе, слуга, отвечать правду. Какие техники ты знаешь?
– Лезвие, Опора, Покров, Прикосновение Весны, Шесть Лепестков, Сошествие Ночи. – помолчав, я добавил. – Умножение техник.
Если уж я могу лгать, то даже всех моих лечебных техник Саул не получит. Длань Возрождения останется тайной. Если хотят, чтобы я приносил им пользу, пусть дают мне техники.
Старикашка Сирк на этот раз бороду дёрнул:
– Что за безумие? Воин десятой звезды, что знает всего три стоящие техники и при этом обладает Умножением? Всё верно?
– Да, господин.
Я поклонился, но не для того, чтобы показать уважение, а чтобы скрыть нахлынувший страх. Дарсов придурок! Лгать могу только я. Что если Сирк повторит свой вопрос маме или Лейле? Что если Зотар, которому я обещал переход через границу Поясов и свободу, решит выслужиться перед нежданными хозяевами? Достаточно одного его слова, и всё рухнет. Уж он-то точно знает, что я владел многими боевыми техниками и, кажется, даже сам видел, как я использовал Шаги на рынке.
Но Зотар молчал, и я выпрямился, снова встречаясь глазами со старикашкой Сирком. К нему как раз склонился Домар:
– Отец, скорее всего его только приняли в слуги. Обычный набор, с которого и начинают учить Воинов. А Умножение небось купил, когда решил сбежать во Второй. Так, слуга?
– Так, господин.
– Хорошо. – старикашка Сирк кивнул в подтверждение своих слов. – Пусть ты ничего не знаешь, но Саул щедры. Научим. Выдадим те же техники, что и всем нанятым стражникам. Срок три месяца. Через три месяца отправишься в леса с нашим отрядом.
– Отец, нет!
– Это ещё почему?
– Мне не нужен риск, не с… не с этими.
– Нечего было обещать.
– Отец.
Сирк и Домар уставились друг на друга. Мне в леса хотелось. Родные, привычные, обещающие свободу. Но я не мог. И поэтому опять влез в разговор, хотя явно нужно было молчать:
– Уважаемый господин, я не могу.
Старикашка даже не повернул ко мне головы:
– Вздор.
– Прошлый господин заставил меня заключить контракт. Я не могу использовать боевые техники и оружие.
– Он же умер.
– Это контракт на меня, господин.
– Что?
Теперь на меня глядел и Сирк и Домар. Домар даже хохотнул:
– Кажется, ты чем-то разгневал Небо, слуга. Или же теперь оно глядит на меня.
Старикашка Сирк зашипел:
– Небу нет до нас дела. Оно смотрит только на Барериса.
– Отец, всё изменится, поверь.
Но старикашка Сирк отмахнулся от его слов, ткнул в меня рукой:
– Твой контракт особый, ты можешь солгать сейчас, но стоит мне спросить прямо…
– Господин, я не лгу. Я не могу сражаться.
– Нахлебник. И сам и его семейка. – Сирк повернулся к Домару. – А ты решил, что наша семья должна год их кормить и давать кров?
Всё что я позволил себе: на миг сжать зубы. До хруста. Благодетели. Но срок, который отличался от срока контракта, я запомнил, и голос мой звучал спокойно:
