– У прошлого господина я занимался тем, что заживлял раны стражников.
– И он дал тебе всего три техники?
– Это лекарь… Господин, я только начал учёбу. Но… Моя мама и старшая сестра понимают в травах. Дядя и брат…
Я снова сбился. Говорить о том, что они охотники – безумство. За стенами города Второй пояс, а они Закалки. В голове заметались мысли. Никто не занимается разделкой в лесу. Никто из ватажников. Вряд ли здесь всё сильно отличается:
– Они умеют разделывать мясо, снимать шкуры и ухаживать за животными, – я услышал хеканье дяди Ди, торопливо продолжил. – А дядя Варо знаком со множеством дел, но лучше всего у него выходит печь хлеб.
– Старики?
Они всё так же лежали у наших ног. Ни один из стражников не знал техники, способной отменить действие Сошествия Ночи. К счастью. Острый язык что Марвита, что Леги легко мог раскрыть мою ложь, ведь старики единственные, кто не знал, что я буду говорить во Вратах. Я не думал, что они так уж захотят своими руками убить меня и маму. Но хватит и простой оговорки, тем более что старики очнутся, ничего не понимая. Убрать бы их вообще с чужих глаз подальше.
– Господин, они достаточно потрудились за свою жизнь. Мы позаботимся о них и возьмём на себя всю работу, что вы им назначите.
– Слышал, Домар? – старикашка Сирк ухмылялся. – Жалкий слуга заботится о деде больше, чем ты об отце.
Домар скривился, но ничего не ответил, а вот кто-то из стражников за моей спиной едва слышно кхекнул, словно подавился смешком. И услышал это не только я. Лицо Домара исказилось, взгляд метнулся поверх моей головы, затем опустился на меня:
– Кормить нахлебников? Ты прав. За воротами пусть…
Раздался голос мамы:
– Уважаемый старый господин! Этот старик кузнец, а его жена умеет наносить узоры на металл.
Сирк поднял руку, прерывая Домара, затем провёл по бороде:
– Ты хочешь убедить меня, что жалкая Закалка сумеет работать в нашей кузне?
– Нет, уважаемый старый господин, думаю, что их умений недостаточно, чтобы соответствовать семье Саул. Но прошу о снисхождении. Прошу оставить их с нами. Сын верно сказал: мы сами позаботимся об их пропитании.
Домар заметил:
– Брать всё равно будете из кармана моей семьи. Платы вам не полагается, отработайте сначала стоимость контракта.
Меня привёл в себя скрежет зубов. Моих зубов. Ты что же, Домар, думаешь, что если сейчас вышвырнешь их за ворота, то я не найду способ обмануть контракт и подсыпать вам всем какой-нибудь отравы? Наши глаза встретились, брови Домара чуть изогнулись, а взгляд на миг опустился ниже. Что? Мгновение я пытался понять, что это означало. Ты хочешь, чтобы я просил тебя и был тебе обязан? Хорошо.
Я встал на колени, опустил взгляд в пыль:
– Уважаемый господин, прошу милости для новых слуг семьи Саул. Прошу не разлучать нашу семью и дать нам позаботиться о наших стариках.
Домар удивился:
– Просит всего один?
Через несколько вдохов я услышал шорохи за спиной.
Старикашка Сирк поинтересовался:
– А почему ты ещё стоишь?
Я скосил взгляд. Зотар.
– Я не из этой семьи. Но меня всегда учили уважать старость. Старший, прошу о милости для этой семьи.
Смех старикашки Сирка задребезжал над двором:
– Хм-м. Поднял руки в приветствии идущих. Претендуешь на что-то большее, чем работа в слугах?
– Я привык сражаться, а не лечить. Неужели семья Саул не найдёт места для слуги с оружием, господин?
– Наглый, но в меру. Хорошо, Домар. Этих в левое крыло к остальным долговым. А ты, как тебя?
– Зотар, господин.
– А ты, Зотар, иди за мной.
Через мгновение мне в спину прилетел удар:
– Вставай!
Нас развернули от беседки назад, к воротам, от них направо, на узкие дорожки, обогнув сад по краю. Привели к узким воротам в стене. Внутри левое крыло лишь на первый взгляд выглядело под стать остальной части огромного поместья. Но уже через несколько вдохов стало видна бедность зелени, скудность отделки дорожек и зданий. Вернее здания. Одного, во внутреннем дворе которого мы оказались. Чем дальше шли, тем беднее всё становилось.
Широкие дорожки из тёсаного камня сменились неровными булыжниками, беседки исчезли, густая зелень давно забыла о подрезке. В глубине крыла, куда нас привели, остались лишь узкие каменные тропинки, всё остальное место занимала утоптанная красноватая земля. Зелень исчезла совершенно. Стены давно просили о ремонте и свежей краске. Стражник махнул рукой и двинулся обратно.
Я повторил его жест:
– Идите. Наверное мы и комнаты должны искать сами. Если стражники и должны были что-то нам рассказать, то явно позабыли.
Мама кивнула. Мимо проковылял с палкой дядя Варо, прошли дядя Ди и Рат, несущие на руках спящих стариков, Лейла, Маро, Ралио. Мама коснулась на миг моей макушки мимолётной лаской. Я смахнул с террасы пыль и мусор, уселся, бездумно оглядывая двор. Не знаю, сколько я так просидел, меня привёл в себя женский крик. Я рванулся Шагом, позабыв об Указах. В глазах снова потемнело, ноги подкосились, и я грохнулся на дощатый пол.
Зарычав, через мгновение вскочил, уже не пользуясь техниками, оказался у дверей. Рванул на себя шершавые створки, врываясь в широкий коридор с проходами на обе стороны. Вдали, слева из-за одной из дверей вылетел дядя Ди, врезался головой в стену. До него я добрался за два вдоха. Коротко оглядел. Жив, но потерял сознание. Вскинул руку, отправляя в него Шесть Лепестков. Через мгновение уже стоял в дверях.
Из моих здесь только мама, Лейла и Маро. Зато чужих четверо. Какие-то серые мятые балахоны с короткими рукавами, коричневые штаны. Один совсем рядом, в центре комнаты. Двое загнали в угол сестёр, один навис над лежащей в углу мамой. От её руки сверкнуло Лезвие, тут же осыпавшееся пылью. Воин. Остальные трое Закалки, знающие как сжать кулак. Даже сейчас для меня они не более чем лужи с прозрачной водой. Только и могут, что швырнуть дядю Ди. Тот, кто это сделал, ощерился:
– Щенок, пошёл отсюда.
Меня редко так оскорбляли, последний раз на болотах. Цориут. Он плохо умер. Жаль, что я не могу убить этих. Не в первый же день? Кто знает, что здесь положено одному слуге за убийство другого? Особенно новому и бесполезному за старого. Хотя, глядя на их грязные одежды и рожи, сомневаюсь, будто они ценны.
Я запретил себе техники, меч, копьё. Даже Шаги. Мне остались лишь тело, кулаки и ноги. Да, Виликор, всё это бесполезно для настоящего Воина. Но я сейчас непонятно что.
Рядом с первым я оказался в четыре шага. И сломал ему ногу. Когда он заорал, ухватил за руку, которой тот искал опору, чуть напрягся. Сначала хрустнуло плечо, затем пальцы. Новый крик я вбил ему в глотку.
