Некоторое время у костра слышны были лишь восклицания, да хлопки, а затем над нами что-то засияло. В десятки раз ярче костра, разгоняя темноту ночи.
Я вскинул голову.
В верхней части купола загорелся огромный голубой шар. Спустя пять вдохов светиться начал и сам купол Фонтана. Начиная с верхней точки. Это сияние быстро опустилось, отчётливо выделяя тёмными прожилками на стекле огромные трещины и сколы, показывая нам, как сильно разрушен купол. Тьма вокруг нас окончательно исчезла, разогнанная этим голубым светом, отчётливо различалось даже кольцо стен.
Раздался довольный голос:
— Ну и отлично.
Я перевёл взгляд с купола на заговорившего. Того самого синеволосого парня, который обнимался с Юрлемом.
Один из тех, что пришёл с ним и сидел сейчас на другой стороне костра, парень в гибкой броне и с топором на коленях, нахмурился:
— Старший Юрвай, это и есть то, что сделает нашу ночёвку самой безопасной из всех?
Калеб и лысый со шрамами засмеялись. Я невольно покосился на них. Уж больно их смех был злораден.
Юрвай с синими волосами отрицательно помотал головой:
— Я солгал. Это сияние сделает вашу ночёвку самой небезопасной из всех, что у вас были. Последней, если честно.
Моя рука дрогнула, я стиснул чашу с супом так, что она лопнула, разлетаясь осколками и брызгами.
Парень с топором подобрался, зыркнул по сторонам и процедил:
— Старший Юрвай, объяснись.
Юрвай вздохнул:
— А чего тут объяснять? Наш путь подошёл к концу. Спасибо, что помогли собрать сокровища Поля Битвы. Сегодня вы останетесь здесь, а мы завтра двинем дальше. Продадим ваши вещи, используем их для Возвышения, а в качестве благодарности через пару месяцев вернёмся сюда и уничтожим призраков, в которых вы превратитесь.
Все те, что тоже пришли с Юрваем, но сели отдельно, вскочили, хватаясь за оружие.
Парень с топором ещё раз повёл по сторонам взглядом, прохрипел:
— Ты бредишь? Нас десять, вас двенадцать. Это не тот перевес сил, чтобы бросаться такими словами. Ты силён, но половину из вас парни заберут с собой, пока ты будешь меня убивать. Давай сделаем вид, что ты сказал глупую шутку и разойдёмся?
Юрвай засмеялся:
— Ты, брат Тоум, очень хорошо держишься. И очень умён. Но наше дело процветает только потому, что о нас некому рассказать.
А я внезапно вспомнил слова старшего Вепрей, Эрока о двух братьях, младшем сильном с синими волосами и старшем слабом, который коснётся огня. И понял, что когда Юрлем и Юрвей обнимались и называли друг друга брат, то имели в виду вовсе не брат-идущий.
Потому-то у них и имена похожи. Ведь в семье дяди Ди и тёти Ралио тоже называли детей используя части своих имён. Дира и Рат. Значит всё-таки какие-то слухи появились о делах этих братьев. Неудивительно, если они каждые два месяца сидят в тавернах и ищут новичков. Одно то, что они раз за разом ищут себе спутников для Поля Битвы — уже достаточно для этого. Странно. Юрлем не показался мне глупцом, что мог думать, будто таким можно заниматься долго. Тот же Эрок запомнил и его, и меня, и свои подозрения.
Впрочем, дело и не дойдёт до Эрока. Я просто глупец, в голове которого только сейчас сошлись все странности, что я видел, все ухмылки и оговорки Калеба, разговор Юрлема и Вея. И их я посчитал достойными собратьями-идущими после схватки с Пантерой? И с ними я хотел завтра оставить Рейку? Безмозглый дарс.
Сидя на камне, в неверной позе я использовал Шаги, срываясь с места. Пять шагов разной длины пронесли меня кругом вокруг костра, остановили в полушаге от вскинутого топора. Я выпустил охнувшую Рейку, которую утащил с её места и сказал, глядя в глаза Тоума, парня с топором:
— Это нас двенадцать, а их десять.
И повернулся к братьям. Доставая из кисета Верный, спросил:
— Юрлем, это кости тех, кого вы убили раньше, ты не дал мне разглядеть на дне фонтана?
Юрлем нахмурился:
— Фонтана? — но через миг его лицо разгладилось и он усмехнулся. — Неважно. Однако у тебя острое зрение, брат Даргел.
Я скривился при этих словах. С самой таверны я косился на парней, когда они начали именовать меня брат. Слишком уж резко перешли они от обычного собрат. Так меня называли только Гунир, Зимион, Мир и Дарит.
Я списал всё на то, что парни лишь повторяют то, что видели в какой-то ватаге или отряде наёмников. Выходило же, что они лишь втирались в доверие. Или… Мой взгляд скользнул по ухмыляющемуся Калебу. Или было одной сплошной насмешкой, понятной только им. Издевательством.
Юрлем же повернулся к синеволосому:
— И зря Юрвай, твой Оплёванный тыкал мне тем, что я привёл только двоих, — парень со шрамом на голове набычился, ухватился за меч. Но Юрлем даже не повернулся к нему, продолжил хвалиться. — Зато каких! Девка, — теперь вздрогнул и согнулся Вей, пряча глаза, — из семьи лекарей. В её кисете наверняка не один редкий трактат, да и дорогих зелий, которые она утащила из дома полно. Уж слышал бы ты, с каким пренебрежением она отзывалась о наших запасах.
Рейка за моей спиной всхлипнула, а Юрлем перевёл взгляд на меня:
— Второй только притворяется, будто безродный идущий из глуши. А сам наверняка тоже из богатой семейки. Слишком уж силён, слишком уж много о себе скрывает, слишком хороший меч сжимает в руке. Не говоря уже о техниках, которыми владеет. Если повезёт, то у него с собой найдётся пара редких свитков, которые он продолжает изучать. Уж слишком он много медитирует.
Я глядел на Юрлема, Юрвея, их людей. Все они сидели спокойно, посматривали на нас с улыбкой. Я видел глубину их силы, прозрачная вода не скрывала от меня дна. Я глядел на них и не понимал, на что они рассчитывают?
Спросил прямо:
— Юрлем, раз ты не забыл, как я силён, то на что рассчитываешь? Ты ведь помнишь Пантеру? Помнишь, как сдали назад Вепри? Меня одного хватит, чтобы убить две трети вас. А остальных прикончат те, что стоят за моей спиной.
Синеволосый Юрвей впился в меня взглядом, видимо пытаясь оценить моё Возвышение, а вот Юрлем всего лишь кивнул соглашаясь:
— Наверняка, — и усмехнулся добавив. — Наверняка так бы и было, если бы не наш старший. Его тоже хватит одного. И на тебя, и на всех остальных.
Я нахмурился. Он точно говорил не о брате. Но если этот старший должен справиться со мной, то…
Сообразив это, я повёл глазами по сторонам. Все, кто стоял рядом, кого братья завели в эту ловушку тоже принялись озираться. Но если они ничего не видели, то я внезапно наткнулся взглядом на висящие в стороне от нас, в воздухе контракты. Запнувшись о них на миг, я заставил себя отвести взгляд, чтобы не выдать, скользнуть им дальше, уже за наши спины.
Это оказалось сложно, оглядеться, повернуться к братьям и их людям и одновременно, лишь краем глаза видя висящие в воздухе контракты, отправить к ним свою печать Указа.
