Чуть менее насыщенный цвет опалесцирующей внутри фиала жидкости, чуть мутноватая, потерявшая прозрачность пробка. Чем дольше я смотрел на зелье в руках Рейки, тем больше видел отличий. Или придумывал их себе?
Неужто кто-то бы стал царапать подставку? Сидел какой-то провинившийся шэн в подземелье и, выполняя очередное поручение старших собратьев, от нечего делать царапал фиалы, который приготовлены для героев Поля Битвы.
От возникшего в голове бреда меня отвлёк громкий возглас:
– Да чтоб тебя! Опоздали!
Я обернулся, оглядывая тех, кто появился из-за колонн. Пять человек. Среди них ни одного Мастера. Переводя взгляд, представил, как мой Пронзатель пробивает каждого из них. Идущий впереди, явно их старший, громко и уверенно начал говорить:
– Какого цвета…
И в этот миг у меня дошёл и до него черёд. Парень кхекнул, проглотив окончание вопроса, помедлив, всё же спросил ещё раз:
– Какого цвета фиал?
Но вот голос его на этот раз был явно тише.
Рейка промолчала, покосилась на меня, я же спокойно ответил:
– Зелёный, дерево.
Парень мгновение глядел на меня, затем пожал плечами:
– Значит, нам не повезло.
За его спиной зашептались, но он вскинул руку, развернулся, бросив своим людям:
– Уходим.
Два вдоха и мы остались одни. Я хмыкнул. До последнего думал, что сейчас на нас всё равно нападут, но нет. Может остальные и не слишком умны и сильны, но вот их старший оказался достаточно хорош, чтобы почувствовать, что я всех их могу убить.
Едва они скрылись за колоннами, как я ухватил Рейку на руки, мельком отметив, как это у меня уже ловко выходит, и бросился прочь. Там, где появились одни, скоро появятся и другие. Пока бежишь по поместьям, скрываясь, кажется, будто развалины пусты и никого нет. Но стоило засиять шару-вестнику, как тут же пожаловали гости. Не так и далеко они от нас были, раз примчались так быстро.
Рейка сама, без напоминания использовала амулет, скрыв нас от чужих глаз, изумилась:
– Как-то сегодня всё не так, как обычно с тобой.
Я не удержался:
– Уже присмотрелась к их поясам? – Рейка хмыкнула, я тут же добавил. – Нечего было на них так глядеть. Видят – старшая жутко злая, големов убила, вот-вот на них кинется.
Рейка закашлялась:
– Старшая?
– Ну, кто зелье взял, тот и старший, верно?
На это Рейка не стала ничего отвечать, поджала губы и отвернулась.
Я свернул с широкой улицы на какую-то тропу в густом кустарнике, проскочил по ней, привычно роняя за собой капли зелья от запаха. Хоть с Рейкой на руках это и выходило с трудом. Проскользнул между кустов, оказавшись в большом поместье. Рывком ушёл на его террасу, расправился с появившимися големами, которым не мешала наша невидимость. Правда чуть не допустил ошибки, спохватившись о своём высоком Возвышении лишь в последний момент.
Едва я убрал Пронзатель в кисет, как насупленная Рейка сунула мне в руку зелье. Я хмыкнул, принял его. Но проверив поместье, в его центре, в комнате, у которой даже сохранился потолок, бросил его ей обратно:
– Твоё Стихиальное зелье нужно пить, будучи спокойным и сосредоточенным. Отдохнувшим. А ещё лучше делать это после прорыва. Так что самое время достать возвышалку, которую я дал тебе в прошлый раз. Перед встречей с Тамим.
Рейка сглотнула:
– Леград…
Я вскинул руку:
– Молчи. Просто сделай это. Ты и сама должна понимать, что мне одних трофеев с Тёмного достаточно, чтобы не думать о заработке на этом Стихиальном зелье.
Про себя же подумал, что и хранить его для мамы или Лейлы не более чем глупость. Я хочу верить в лучшее, но кто знает, сколько ещё дней мне придётся ждать вестей от Клатира и понапрасну искать слухи о них? Когда им понадобятся такие зелья, то уж я постараюсь отправиться в город Древних и отыскать полноценные зелья. Да и вряд ли Лейле они вообще нужны. В отличие от Рейке, с которой мы уже не первый день бегаем по этим развалинам.
Помолчав, я продолжил давать советы:
– Сначала возвышалку. Затем Стихиальное. И его на пустое средоточие. Думаю, долгая медитация самое то, чтобы погрузиться в себя и подготовиться.
Я ещё раз вспомнил свой опыт употребления этого зелья. Тогда я был Воином и Каори советовала всю полученную силу тратить на Возвышение. И я вливал энергию в узлы, открывая их один за одним. Для Рейки это тоже отличный шанс. Поэтому посоветовал:
– Стихиальное зелье тоже даст тебе целое море силы, поэтому погружайся в медитацию и собирай всё, что сможешь, вливай её в меридианы и открывай узлы. Весь этот вечер и ночь в твоём распоряжении. Мы никуда больше не пойдём, а если кто решит потревожить тебя, то я покажу ему, что он неправ.
Рейка подняла руку, поправила волосы, заправив выбившуюся прядь за ухо, неуверенно пробормотала:
– Леград, я вечно с тобой так непочтительна, а ты так много делаешь для меня. Я даже не знаю, чем смогу отплатить за такую доброту. Я забываю обращаться к тебе «старший», потому что ты заботишься обо мне точно так же, как первые три брата, – сложив перед собой руки, Рейка согнулась в поклоне. – Прости меня, старший.
От этих слов я нахмурился. Рейка невольно вновь напомнила мне о моей семье. Буркнул:
– Разберёмся. Медитируй. Смотри в глубину себя. Успокой разум. Возвышайся.
Она выпрямилась, помедлила, кивнула мне и уселась там же, где и стояла. Решительно выпила возвышалку и замерла, сжимая в руках светящийся фиал Древних.
Я же занялся тем, о чём задумался ещё в подземелье Древних, когда Клатир вернул мне Флаг. О том, как помочь Призраку. Он прошёл со мной очень многое. И пусть в схватке с Тёмным оказался слишком слаб, это скорее моя вина. Я ведь не позвал с собой на схватку Хатия? А вот он, сидя под прикрытием Звёздного Барьера, который скорее скрывает, чем защищает и со своим талантом Массивов, мог бы оказаться полезней, чем Призрак.
Пока я был Воином, то Призрак сопровождал меня во всех смертельных схватках. Получал в них раны и становился после них сильней. А вот стоило мне оказаться во Втором поясе, как я почти не использовал его. Сам становился сильней, а он лишь получал раны. В пещере с укротителем Зверей, в подземелье с Тёмным. Я расплавил кучу ядер Зверей-Мастеров, используя их в артефакте. А сколько дал ядер Призраку? Гораздо меньше.
Не знаю, на что там рассчитывал Клатир, говоря, будто Призрак восстановится во Флаге, но Флаг по-прежнему выглядел так, что казался мусором: обгоревший, какой-то ободранный и обветшавший, выцветший. Первым делом я располосовал ладонь и щедро полил его обуглившееся дерево своей кровью.
И сразу понял, что на верном пути. На пол не пролилось ни капли. Кровь впиталась в дерево Флага, заставляя сходить с него черноту. На моих глазах дерево словно обновлялось, появляясь из-под крови гладким и с ясно различимым рисунком прожилок.
