В итоге договорились, что задачи Элле ставить буду я сам, чтобы не расшатывать десятнику последнее психологическое здоровье и так изрядно пошатнувшееся с моим прибытием.
К границе, на следующий день, мы отправились в сопровождении Рудого и десятка солдат, тут же взявших на изготовку щиты и копья, и окруживших нас кольцом, для большей безопасности.
Границу я представлял себе больше по фильмам из прошлой жизни, ни разу, до этого, не видя вживую. Но реальность немного разочаровала. Просто лес, может чуть более редкий, да попадающиеся то тут, то там прогалины, которые мы тщательно обходили стороной.
Когда я спросил десятника, что такого в этих участках страшного, потому что сам никакой особой магии там не углядел, то услышал ответ, что здесь, в пограничьи, в таких местах можно запросто влезть в эманации сильных заклинаний прошлого. Остатки, так сказать, очень сильного колдунства. Рудый сам лично видел, как людей там сплющивало, сжимало, переламывало все кости, выжимало, как тряпку, скрутив винтом, просто распыляло, оставив висеть в воздухе красноватое облако кровяной пыли.
В общем эффект был непредсказуемым, но почти всегда смертельным. И даже магическое зрение пасовало, так как это было не заклятье как таковое, не чистая магия. А перекорёженное магией физичекое пространство, где законы физики причудливым образом изменялись на совершенно иные.
В общем пыл исследователя и у меня, и у девчонок, тоже внимательно слушавших объяснения десятника, разом поутих и мы стали ждать появления собственно самой границы.
— Тут, — наконец произнёс Рудый, останавливая весь отряд, и давая команду паре солдатских троек проверить окрестности.
Осмотрев лес, который ничем не отличался от такового полчаса назад, я стал с сомнением приглядываться уже к магическому фону.
— Странно, не вижу полей с заклинаниями.
— Они дальше, святой отец, — произнёс десятник, — но я туда солдат не погоню, опасно. Туда только маги ходят, да и то, неглубоко. А последний рубеж, и вовсе только ведьмы видят.
— Понятно, — я оглядел серьёзные лица моих вассалок, вернулся взглядом к Рудому, с легким вздохом констатировал, — ну раз вам опасно, значит дальше мы сами. Да, эльфы или энты тут не появлялись?
— Нет, — качнул головой десятник, продолжая хмуриться, поглядывая в лес, — возле границы ни разу не встречали. А вот подальше от неё, пару раз приходилось. Как-то проскакивают к нам, но как, пока так и не поняли.
В этом тоже была некоторая странность, но стоило сначала взглянуть, что там с магическими ловушками, а то может давно проходы противник наладил и засылает по ночам через них диверсантов своих деревообразных.
Перехватив поудобнее посохи, мы гуськом двинулись вперёд.
Ни шума ветра, в покорёженных ветках с пожухлой осенней листвой, ни пения птиц, ни шороха в прелой подстилке… Даже меня подобная атмосфера начинала угнетать, что уж говорить о девчонках, идущих за мной след в след.
Пройдя с километр, я, в магическом зрении начал замечать первые, редкие, ещё пока стихийные ловушки. Судя по их состоянию, это было дело рук гарнизонных магов, регулярно их подновлявших. А вот дальше всё было куда хуже.
Плотность заклинаний, различных ловушек, магических мин и прочего ассортимента магической обороны, стала таковой, что приходилось, иной раз минут по пять кружить, ища проходы дальше, туда, где поля проклятий должны были отгораживать империю от эльфов.
— Видите? — спросил я у своих вассалок, когда мы наконец вышли на нужный рубеж. Всё-таки полоса голой земли присутствовала и здесь. Вот только она сильно отличалась от контрольно-следовой полосы моего мира, это была полоса абсолютно мёртвой земли.
Если тысячу лет воздействовать проклятиями на одно и тоже место, оно не оживёт уже никогда. Никогда не даст урожая, там не взойдёт ни единой травинки, даже животное, случайно забредшее туда, быстро зачахнет и очень скоро станет ещё одним высохшим трупиком которого не коснуться даже черви, потому что червей тут тоже нет.
— Жуть какая, — вымолвила впечатлённая увиденным Мерв, с опаской выглядывая из-за моей спины.
Сколько хватало глаз, всё было в ошмётках старых плетений. Земля, гнилые пеньки рассыпавшихся трухой деревьев, почерневшие от воздействия магии камни. Словно обрывки паутины, зацепившиеся за ветки, болтались, лениво колыхаясь, проклятья, многие из которых я даже не мог распознать, настолько деформировался их рисунок.
— А почему они шевеляться, — тихонько спросила Отришия, — словно на ветру?
— Здесь нет ветра, — так же негромко ответил я, — похоже это ток магии, дрейф магической силы вдоль полосы.
Не знаю, как на других участках, но здесь единого поля проклятий просто не существовало, а то что было, пересекались друг с другом в таких сочетаниях, что предсказать результат их действия не взялась бы и наша завкаферы — Элеонора, не то что я, простой студент. Ну не простой, конечно, но в плане проклятий, знания мои были не шибко больше чем у остальных.
Поэтому, потоптавшись с десяток минут у самой границы, я просто плюнул и приказал, — Сначала чистим участок, затем заново накладываем проклятья, иначе разбираться мы тут будем со всем этим хозяйством год.
Отмерив на глаз метров пятьдесят, я принялся методично одно за другим, развеивать старые плетения, выискивая питающие контуры и стараясь сливать высвобождаемую энергию не в воздух, а в землю, так было безопасней.
Вот только через час этой адски кропотливой и напряжённой работы, я, подняв голову, осмотрел, что у нас получилось и из груди моей, помимо моей воли, вырвался тихий горестный стон.
— Паша, — подошла ко мне, вытирая выступивший пот Эльза, сказала, извиняясь, — прости, слишком мало сделали. Но очень уж тут накручено всего.
— Не извиняйся. — Присев на подвернувшуюся корягу, я достал фляжку с водой, промочил горло, затем плестнул на платок и обтёр лицо, — Тут даже если всю нашу группу пригнать, провозимся слишком долго. Надо думать как процесс ускорить.
— Мне кажется, я знаю, как, — подойдя к нам, Отришия присела рядом, из сумки достала свою книгу по магии и принялась листать. Вот, — ткнула она наконец в сделанный от руки рисунок, — большая активирующая печать.
— Да ну, — махнула рукой Эльза, — во первых рванёт не всё, во вторых, если рванёт, то волна магического возмущения такой будет, что нас отсюда сдует.
— А мы печать отражения наложим, чтобы волна шла в направлении от нас, — Отришия показала ещё один рисунок, — добавим вот сюда элемент и вот сюда.
— А площадь? Нам надо сразу сколько очистить, — не отступала Эльза.
— А мы пентаграмму вычертим, нас как раз шестеро.
Тут девушки дружно посмотрели на меня, ожидая финальный вердикт.
— Нет, нет, нет, — поднял ладони я. Наученный горьким опытом, сразу соглашаться я не собирался. — Ну ка, зовите остальных, вместе ещё раз тщательно всё проверим.
