— Да, конечно, ваша милость, — быстро закивал тот, обретая почву под ногами и мгновенно взбадриваясь от осознания того, что дело обошлось без крови и трупов. Тем более, что решать будет сам лендлорд, а значит ни в чём главу города обвинять не будет, а недовольство сынка можно и перетерпеть. Чтобы понять всё это не требовалось слов, хватило ярких невербальных реакций, которые считывать было одно удовольствие.
Барон оказался мужчиной чуть за сорок с благородной сединой на висках и сталью в глазах, и был весьма любезен и на диво адекватен. Не став даже слушать сбивчивые объяснения красного, то ли от стыда, то ли от злости отпрыска, кивнул в ответ на сухую и предельно краткую выжимку событий из уст бургомистра, после чего выжидательно посмотрел на меня. Ладно, попробую разрулить дело так, чтобы недовольных не осталось.
— Ну что же, — произнёс я, заложив руки за спину и чуть пройдясь по залу, — исходя из показаний свидетелей, по первому вопросу, а точнее оскорблению достопочтенного Нинона, считаю право на сатисфакцию невозможным в связи с тем, что магическое воздействие оказанное на него не несло физического вреда телу, а моральный вред компенсировал таковой нанесённый самим магичкам теми непристойными предложениями, коими достопочтенный Нинон к ним обратился. Что по поводу порчи одежды достопочтенного Нинона, думаю, возможна денежная компенсация их стоимости…
— Пустое, — прервал меня барон, — мой сын вполне обеспечен, чтобы самостоятельно купить себе новые штаны.
Я только улыбнулся, мысленно, естественно. Лендлорд старательно открестился даже от намека на торгашество, которое могло бросить тень на репутацию рода. Продолжил.
— Что касается второго пункта обвинения, то здесь имела место быть умышленная порча магией казённого имущества, что является куда более серьёзным проступком. В то же время, также не было нанесено физического вреда самим стражникам, что смягчает его тяжесть.
— И какое наказание вы предлагаете? — воспользовавшись паузой, спросил барон, под недовольное фырканье сына.
— Общественные работы, — улыбнулся я уже открыто.
— Паша, ну пожалуйста! — снова заканючила Эльза, но я был не преклонен.
— Метите, дамы, метите.
И пять девушек в эротичных полупрозрачных нарядах вновь со стоном взялись за мётлы, продолжая понуро разгонять пыль по брусчатке, под взглядами постепенно скапливающихся зевак, отрабатывая одобренное лендлордом наказание.
«Учитесь жить в обществе, — думал я, — и всегда контролировать свои действия. Магия это не только сила и власть, но и большая ответственность».
Глава 2
В город мы въезжали на нанятом экипаже. Показав в воротах кольцо, кивнул дежурному инквизитору и колёса весело запрыгали по брусчатке, везя нас по кривым улочкам к позабытой на месяц Академии.
Всё пропущенное я, под чутким руководством Элеоноры, освоил, нагоняя одногруппниц по проклятьям. Изучая всё более опасные методы воздействия. Всё-таки третий курс это уже достаточно глубокая специализация. После третьего, в свободное плавание выпустившихся девчонок уже не выпускают. Это уже вполне годные специалистки для распознания и снятия бытовых проклятий. Таких с удовольствием берут небогатые дворянские рода, да и даже деревеньки с сёлами, сглазы там всякие убирать и прочие проклятья начального уровня.
На этом этапе отсеялась практически половина обучающихся и наша группа резко похудела в количестве. Были робкие попытки подойти ко мне из числа бывших вассалок, что так опрометчиво решили выйти из под моей руки на втором курсе, но я всем отказал. Не только из-за какой-то гордости или старых обид, нет, сама магия не приняла бы повторно их вассалитет. Попросту не сработала бы клятва.
Ну а те кто остался, в академии переставали ощущать себя этакими париями. И пусть дистанцию остальные курсы продолжали держать, но чувствовалось в этом скорее сдержанное уважение, как к представителям магической элиты, чем страх. Разительное отличие от первых курсов.
На меня и вовсе пялились почти не скрывая жадного интереса. Слухи о моих приключения в султанате, безбожно преувеличенные, к слову, будоражили умы одарённой молодёжи, заставляя завидовать и восхищаться. Вот только, когда им придётся лично столкнуться с той грязью, кровью и смертью, что в реальности сопровождают все эти героические подвиги, весь этот романтический флёр мигом сдует, оставив только стойкое желание поскорее отмыться и постараться забыть. Пожалуй, теперь я куда лучше понимал Сергея, повидавшего на своём пути всего этого с избытком.
До занятий была ещё неделя и площадь сразу за воротами была тиха и пустынна, открывая вид на главный корпус. Правда, он уже не был самым высоким зданием здесь, сразу за ним возвышался на добрый десяток этажей, созданный по последнему слову инженерной магии, новенький учебный корпус, взамен разрушенного, не без моего участия, старого.
Даже башня архимага и та смотрелась на его фоне довольно скромно.
Зачем надо было отгрохать такое огромное здание, Глушаков так внятно ответить и не смог, отговорившись подготовкой к будущему увеличению потока студентов. С чего он решил, что это увеличение произойдёт, я так и не понял, а про себя подумал, что в порыве энтузиазизьма новоиспечённый завкафедры банально увлёкся.
Зато теперь этот корпус было видно не только с любой площади города, но даже и за пределами городских стен. Я даже вынес предложение на крыше забабахать здоровенную крутящуюся вокруг своей оси эмблему академии. Может даже в виде магической иллюзии.
Жаль предложение отмели, сочтя несвоевременным и на том всё и затихло. Правда, какие-то шутники с кафедры иллюзий таки до крыши добрались, наложив чары транслирующие в десятки раз увеличенное изображение там находящегося. Дружно похихикали, с самих себя метров пятнадцати в высоту, покорчив рожи и напоказывав неприличные жесты городу, но быстро получили лечебно-профилактических звездюлей от администрации академии и на том успокоились, забыв и про крышу и про заклинание.
Не повезло одной не в меру любвеобильной парочке, которая то ли не знала, то ли забыл об этом маленьком нюансе. Дело было поздним вечером, молодые люди не обращая ни на что внимание, жажадали поскорее слиться друг с другом в любовном экстазе, посчитав крышу корпуса самым для этого местом, срывая с друг друга одежду на ходу, а из преподавателей, как назло, никто в сторону крыши в тот момент не смотрел. Поэтому весь город в течении следующего получаса наблюдал самую натуральную порнуху в исполнении студентов академии, во всех самых мельчайших подробностях.
Скандал вышел громкий. Нота недовольства слегка взбледнувшему архимагу пришла аж из имперской канцелярии за подписью самого императора. По империи прокатилась волна возмущений: «Чему учат магическую молодежь?!». Но настоящая земная слава ждала самих участников показа. Можно сказать, что теперь их знали не только в лицо, и пару месяцев каждое их появление на публике вызывало фурор и скабрезные шуточки вслед. Наказывать их не стали, ввиду того, что они и так наказали сами себя, ну а с крышей поступили и вовсе самым простым образом, наглухо перекрыв туда вход, и предупредив о безжалостной расправе с любым попавшимся нарушителем.
