— Потом оставим их здесь?
— Да, — кивнул старый бог, — наблюдение будем вести с самого начала развития плода.
Посмотрев на медлившего слугу, словно решавшего, задать ещё один вопрос или не задать, благосклонно кивнул:
— Не бойся, спрашивай.
— Мессир, — варано-богомол потёр в сомнении лапами друг об друга, — а вы не думали, что эта троица могла объект убить? Всё-же, их навыки весьма серьёзны.
— Если бы это произошло, то это означало бы только одно — что объект нам не подходит, — объяснил бог, — я давно понял, что мы совсем не учитывали такой параметр как удача. А между тем, как показывают мои тысячелетние наблюдения, этот параметр, хоть и не поддаётся исчислению, но напрямую влияет на многие вероятностные закономерности.
— Удача не научна, — проскрипел варано-богомол.
— И в тоже время, она есть. И наш объект тому яркое доказательство. С момента как он привлёк моё внимание, я тщательно изучил всё, что с ним связано. И по теории вероятности, он должен был умереть как минимум десяток раз. Но до сих пор живой. Статистическая вероятность такого, миллионные доли процента, но его словно ведёт что-то, словно чья-то божественная воля. Но бог тут только один, — позволила себе хмыкнуть фигура в капюшоне, — поэтому и остаётся думать или об удаче или о судьбе.
— Вы думаете, это поможет передать способности к магии проклятий его детям от полукровок?
— Я думаю, да.
— Понял вас, мессир, — склонил голову старый слуга, — тогда я немедленно отправлюсь за ними и перемещу сюда.
Глава 23
— Фадранг, — обрадовался мне как родному Тирил, стоило мне почти что на заднице скатиться по склону оврага и поморщиться, глядя на его сияющую рожу.
— Тирил, — я поскрёб недельную щетину, посмотрел на порядком изгвазданную броню, буркнул, — долго же я тебя дожидался.
Ныкаться пришлось по всем правилам искусства выживания. Весь легион-то на ушах. Окромя контрразведки никто не в курсе истинного положения дел и носом роют землю, ища мятежного сотника. Благо, мало кому могла прийти в голову мысль, что я не рванул напрямую в вампирские земли, а околачиваюсь совсем неподалёку от расположения собственной манипулы. Но один чёрт, ни костёр развести, ни нормальной еды пожрать. Хорошо ещё меня просветили, чем в местных лесах питаться, чтобы ноги не протянуть.
Достоверность, мать её за ногу.
Вот поэтому я не просто выглядел как недельный бомж, я им по сути являлся, и запашок от моих не первой свежести порток был соответствующий. Ванны с баней, как ни крути, в лесу тоже не было.
Вампир своим обострённым нюхом это почуял, поморщился и обниматься лезть не стал. Ответил:
— Как уславливались.
— Да знаю я, что уславливались, только каждый лишний день — это риск попасться кому-нибудь из патрулей, — я поднялся с земли, отряхнулся, затем показал мешок, и достав оттуда отвратно воняющую и начавшую разлагаться голову, показал вампиру, — ты же это хотел увидеть?
— Это, это, — сощурившись и обнажив хищный клыкастый оскал, довольно произнёс Тирил.
Переборол врождённую вампирскую брезгливость перед тухлятиной, подошел ко мне, всматриваясь в трофей, затем довольно кивнул:
— Молодец Фадранг, какой же ты молодец, — а затем довольно и весьма зловеще расхохотался. Отсмеявшись добавил:
— Герцог будет доволен.
— Слушай, давай потише, не ровен час услышит кто, — предостерёг я вампира.
— Не волнуйся, будь поблизости посторонние, я бы почуял, — махнул рукой тот, — ладно, давай голову сюда.
— Э нет, — произнёс я, одергивая мешок назад, — мы договаривались, что это последнее задание, и меня осыпят золотом. Хотелось бы, получить сразу, а не когда-нибудь потом.
— Ты зря думаешь, что я тебя пытаюсь обмануть, — слегка высокомерно произнёс вампир, — мы держим слово, особенно с теми, кто был нам полезен, а ты был весьма полезен Фадранг, но так и быть, произведём обмен по всем правилам. Пошли.
— Куда? — прикинулся я дурачком.
— Ну неужели ты, тупой человечишка, — рыкнул вампир, — думаешь, что я лично на своём горбу потащил бы мешок золота через границу сюда, так близко к имперским войскам? Нет, за ним надо на нашу территорию.
— А ещё, мне бы хотелось, чтобы награду вручил сам герцог.
Услышав такое, Тирил споткнулся, а затем повернулся ко мне, изумлённо разглядывая. Расхохотался.
— Ужель ты думаешь, что Сам герцог решит снизойти до общения с тобой, жалким сотником и человеком?
— Но ведь я убил его врага. И хочу лично вручить ему его голову.
— Не его врага, а врага нации, — поправил меня кровосос.
Но оглядел по другому, ещё раз посмотрел на мешок, опять поморщившись от источаемой им вони, задумчиво буркнул:
— Впрочем, резон кое-какой есть, пока мы эту голову допрём до столицы, от неё уже ничего не останется. А господину возможно захочется глянуть в лицо этому инквизитору…
Тут вампир резко метнулся, размазавшись в воздухе как тень, схватил меня за горло, тряхнул с силой, заставив болтатьсякак куклу, прошипел:
— А теперь правду говори, зачем тебе нужна встреча с герцогом?
— Просить, — пробулькал я, едва имея возможность говорить, — просить…
— О чём просить? — хмуро поинтересовался Тирил, чуть ослабив хватку.
— Милости просить, — хмуро произнёс я.
Всё-таки высший вампир, а передо мной, был как раз высший, обладал чрезвычайной силой и скоростью. Я, как маг четвёртого курса, пожалуй, пока до его уровня не дотягивал, хоть и самую малость, поэтому пришлось силой воли гасить рефлекторную реакцию на нападение. Обычный сотник на такую скорость не смог бы отреагировать никогда.
— Какой милости?
— Сделать меня вампиром, — раскрыл я перед ним свою домашнюю заготовку.
Тирил чуть было снова не рассмеялся, но сдержался, блестнув прищуренным взглядом, спросил:
— А с чего ты решил, что герцог на это способен?
— Я не знаю, способен ли он, но явно он один из немногих, кто мне сможет с этим вопросом помочь.
Ходил я сейчас по очень тонкому льду. Всё строилось только на тщеславии вампиров и их желании поглумиться над повержженным врагом. Чуть один неверный шаг, и всё сорвётся. Но план ваяли буквально на коленке и выманить сюда герцога было скорее броском игральных костей на удачу, чем реально прогнозируемой возможностью.
Игнациус так и сказал — «Не получится, значит не получится. Итак мы хорошо потрудились. Но если получится, то мы свою задачу не просто выполним, а перевыполним десятикратно».
И сейчас я, как завзятый стахановец, радел за это перевыполнение всей душой.
