То, что ты пишешь о своих путешествиях, я весьма приветствую. Ты прав, именно неопределенность в жизни имеет особую притягательность. Когда полагаешься на случай, это часто придает бытию весьма своеобразное настроение. В этом, впрочем, есть определенное доверие к самому себе, чтобы в решающий момент принять правильное решение. Попытайся при этом однажды это воззрение перенести на прочее твое существование, естественно, в границах и мерах, ибо нельзя жить только одним днем и предоставить все Господу Богу. И вот еще что: доверяй только себе, ни в коем случае не другим. Всегда имей в виду, что бразды держишь именно ты. Ты не представляешь, насколько слабы и легко управляемы люди. Тот, кто скажет: я могу и хочу, тот пробьется всегда; поскольку все только и ждут того, кто их поведет. Если представить людей как овец, ты будешь весьма удивлен, как мало среди них найдется вожаков-баранов и что иные овцы только своим блеянием и суетливостью вызывают в других убеждение, будто они и есть великие вожаки.
Большой привет от меня Хельму и напиши мне как-нибудь его адрес. Он сейчас, я думаю, где-то в Гарце. Расскажи, что у вас нового. Большой привет твоей матери и тебе.
Твой
Эрих Мария Ремарк.
Эдит Дерри в Берлин
Ганновер, 29.02.1924 (пятница)
Ганновер, Рюмкорфштр., 14
Многоуважаемая милостивая фройляйн!
Я очень обязан Вам за высланную статью о хоккее*, которая, как по теме, так и по изложению, оказалась весьма кстати. Хорошо бы Вам как-нибудь подумать о заметке по поводу тенниса*, по возможности с иллюстрациями.
Гонорар в пятьдесят марок отправлен Вам сегодня. Могу ли я Вас попросить сделать мне одолжение и передать приложенную статью* на суд Вашему отцу для журнала «Спорт в иллюстрациях»? Срочная работа вынуждает меня отложить на несколько дней написание более подробного письма о рисунках для «Континенталя» и выслать только статью.
Я очень благодарю Вас за усилия. С наилучшими пожеланиями Вашему отцу
преданный Вам,
Эрих Мария Ремарк.
Эдит Дерри в Берлин
Ганновер, 27.10.1924 (понедельник)
Ганновер, Рюмкорфштр., 14
Многоуважаемая милостивая фройляйн!
Вы таким любезным образом выполнили мои пожелания по поводу ангажемента для «Спорта в иллюстрациях» и были мне таким добрым проводником по Берлину, что я нахожу низостью со своей стороны вслед за сердечной благодарностью за все это вновь обращаться к Вам с новой просьбой, а именно: напишите для меня еще две-три статьи в течение следующих двух месяцев для «Эха». Хотя Вы уже твердо определены как сотрудница на будущий год, но я бы очень хотел лично получить эти работы. Могу ли я рассчитывать на Ваше согласие?
Очень Вам обязанный, с самым сердечным приветом,
весьма Вам преданный
Эрих Мария Ремарк.
Эдит Дерри в Берлин
Ганновер, 04.12.1924 (четверг)
Многоуважаемая милостивая фройляйн!
Большое спасибо за Ваше любезное письмо и приложенные отрывки. Я от всего сердца прошу у Вас прощения за то, что не успел ответить на Ваше предыдущее письмо — я лишь недавно обнаружил его. Мне положили его в папку, в которой я никогда не держал писем, и я наткнулся на него в поисках старой рукописи. Так как в этом не было моей вины, я весь свой праведный гнев излил на бабье хозяйство, в результате которого все попадает не на свое место.
Я с удовольствием опубликовал бы фотографию фройляйн Трошке; если возможно, в январе, в другом случае я оставлю соответствующее распоряжение.
Теперь к идее Вашей статьи. Если Вам по душе футбол, гандбол или водное поло — то, может быть, что-нибудь об этом. Или воспитательное значение легкой атлетики — что касается спорта. Или влияние физических упражнений на современные болезни (туберкулез, неврастения и т. д.), или на тему тенниса, или женские и не женские виды спорта (злоупотребления и т. д., женский футбол (Англия, Америка), хоккей), женщина и соревнование — должна ли женщина относиться к спорту скорее как к физической культуре (да!) или как к состязанию, и в каких видах спорта? Регби, его техника и приемы, дама как водитель (костюм, необходимое в дороге, провизия, оружие для защиты, что нужно знать о моторе, как она должна ездить).
Вот Вам некоторые предложения, которые Вы можете по своему усмотрению комбинировать и рассматривать. Надеюсь, что-то из этого Вам пригодится.
С самыми лучшими пожеланиями Вашему господину отцу.
С наилучшими приветами,
весьма преданный Вам
Эрих Мария Ремарк.
Я бы хотел, чтобы декабрь скорее прошел! Так много работы — каждый день до двенадцати или до часу ночи — все время заканчиваешь и снова начинаешь.
Эдит Дерри в Берлин
Ганновер, 18.12.1924 (четверг)
Многоуважаемая милостивая фройляйн!
Сердечное спасибо за то, что Вы так любезно активно вошли в квартирную проблему, так как я все еще ее не решил. Поэтому мне интересны все предложения, которые Вам удалось найти!
Моя сестра* сейчас в Берлине в поиске комнаты. Возможно, было бы целесообразным, если бы Вы сообщили ей те адреса, которые Вы нашли и еще найдете. Она живет у Цернингов, Шарлоттенбург, Суарецштр., 31, телефон там тоже есть, хотя номера я не знаю, но мы его уже однажды отыскивали в телефонной книге.
Я бы не хотел, чтобы Вы занимались беготней; ведь поиски квартиры занимают много времени — поэтому я считаю, что эти поиски стоят того только в том случае, когда они связаны с наименьшей потерей времени. Я и без того уже многим Вам обязан. Вы же должны еще при этом… писать статьи!!!
Во всяком случае, я сегодня написал моей сестре, чтобы она была в курсе дела. Я бы с удовольствием сам приехал в Берлин, но в ближайшие недели я не найду времени.
Возможно, (дешевая!) квартира певицы в данное время вполне годится, если она не слишком часто распевается.
Могу ли я Вас попросить передать мои самые наилучшие пожелания Вашему отцу? Я очень обрадовался публикации моей статьи* и иллюстраций к ней!
И еще раз примите мою большую благодарность за Ваши старания! Ах, как бы я хотел быть сейчас в Берлине, собирать, сортировать письма и т. д. — меланхолическая работа, — не пришлось бы копаться в прошлом.
Самые лучшие пожелания от преданного Вам
Эриха Марии Ремарка.
И пожалуйста: что Вы выбрали для статьи?
Эдит Дерри в Берлин
17.02.1925 (четверг)
Моя многоуважаемая милостивая фройляйн!
Случайно я узнал, что у Вас сегодня день рождения. Мы, современные, которые воспринимаем это как некоторую гордость, неотягощенную фантастической сентиментальностью чувствительных поколений, стоим перед такими днями несколько беспомощно. Поскольку они с утомительной регулярностью каждый год выпадают на одни и те же даты, мы несколько обороняемся от этих нежно-драконовских оков, которые намерены предписывать нам, когда нам положено переживать возвышенные моменты чувств. И тем не менее приходят эти добрые моменты чувств в такие дни подобно своре лихих собак, и они смотрят на нас, исполненные ожидания, не поддадимся ли мы и не возрадуемся ли. И вот стоишь теперь в полной растерянности, не правда ли? Ах, мы современные, мы анализируем мир и даже не можем совладать со своим волнением.
