Поздно к вечеру Наташа послала раннего Сера (от Делиуса, Колл. Фенсен). Надеюсь, он подлинный. С ландышами, которые были заказаны и дошли. И письмо, о котором я так давно думал. Она позвонила. Не застала меня. Я перезвонил ей. Поблагодарил. Разговор: я раньше всегда проводил с ней ее день рождения, потому что ее муж почти всегда бывал в отъезде. Было бы очень необычно увидеть ее снова после всего. Она: «Вы мне говорили, что стали мудрее». Я: «Для этого было время». Она с энтузиазмом согласилась. Может ли она позвонить? «Да».
Вечером с Карен в «Павильоне». Намеренно. Все еще путь через Пятьдесят пятую улицу*. Карен сказала, что я должен считать себя более серьезным. Искать помехи, которые мне этого не позволяют. Самоуважение. Не позволять себе унижать себя, также как и своего друга. Находить причины, почему я поступил так. Держаться подальше от идиотов. Зачем? В чем смысл? Исследовать. Тогда что-то получится.
Пили «Невшатель». Вино притупляет меня. Не делает ум острее. Встретил Дороти ди Фрассо, Бемельманов, Розенблаттов, Долли Донохью. Проводил Карен домой пешком. Ясный, ясный вечер. Обратно. Естественно, по Пятьдесят пятой улице. Снотворное. Блаженство, иногда. Господь, дай мне чуть больше покоя.
Карен: пустая жизнь. Я: «Будь мне примером». Зачем в ночных клубах, на вечеринках растрачивать свою жизнь, старательно при этом избегать работы, себя, многого другого.
Лучший выход: если так случилось, что-то из этого вынести. Книга: о человеке, который бежит (спасается) от самого себя.
То же самое: Наташа. Историю использовать как сюжет для книги о любви* (как планировалось в Европе).
Трудности: рефлексия, почти никакого действия.
Рассказы. Идеи к фильму. Все теперь стараться делать плодотворным, где тяжесть книги давит несколько меньше.
Эттли, премьер-министр Англии, здесь на переговорах с Трумэном. Почти уже по-диктаторски. Слишком много мощи для одного человека. Даже в Америке. Прежде всего здесь. Вопли сенаторов и т. д. Чудовищны в своем невежестве. Надо использовать бомбы. Надо бомбить Москву! Ничего не ведающие крикуны. И они правят.
Тихое решение: не связываться с Н. без нужды. Уйти с дороги. К чему? Шесть месяцев без нее пошли мне, кажется, на пользу; многие люди, она среди них, это заметили. Зачем снова делать ставку на проигранную игру? Работай. Живи. Будь больше для самого себя. Какими глупыми кажутся все решения, аргументы и рассуждения в записанном виде!
Не сочувствуй сверх меры себе самому!
18.12.<1950. Нью-Йорк>
Вчера пополудни с Беттиной в музее Метрополитен. Попал в иракский отдел. Горшки, керамика необыкновенной красоты. Обломки дворцов. Большое удобство расположения помещений с рельефами, птицеголовыми людьми, жрецами, крылатыми царями. Дальше к греческой керамике. Прекрасные древнегреческие сосуды, лекифы. Танцовщицы, маленькие, парящие, волшебство. Терракотовые статуэтки из Танагры и т. п. Потом еще впечатления, быстро мимо ковров, некоторые миниатюры, бронза, будды.
Сон. Как всегда. Приходится с ним считаться.
Вечером у Карен. Поужинали (не помню точно, было ли это телячье жаркое или свинина — никогда не умел их различать), выводили собаку в саду Иезуитов.
Карен: подходить к проблеме более масштабно. Проблема вовсе не в Н. Это то, что было воплощено в ней; стояло за ней. Я начинаю действительно любить, когда уже исчезает опасность или я ее не ощущаю. Здесь должно быть что-то, чего я боюсь, сродни боязни утонуть. Что-то, что выбивает почву у меня из-под ног. Это вовсе не мазохизм. Только такое слово. Решили, в Центральном парке гуляя с собакой: это страх потери, страх смерти, этакое «не-должно-случиться», «моя жизнь закончена без нее» — это страх «cовершенного любовника» потерпеть неудачу. Так как это невроз, но принудительный, потому что этого нельзя себе позволить, нельзя, потому что на этом основанное «искусственное „я“» может рухнуть, если вдруг одна из планок будет вырвана. «Великий любящий», который считает себя единственным. Пример: когда он пытается ограничить другого, нарисовать вокруг него свой горизонт (как с Марлен — рассматривать ее аферы как побочные малые дуги внутри одной большой дуги — со мной). Отсюда шок, когда я узнал, что Наташа влюблена в своего В.*, по крайней мере, так же, как и в меня.
Отсюда постоянное (во всяком случае, кажущееся таким) желание начинать снова, чтобы стать единственным, кто выжил.
Карен: задетая гордыня великого любовника, который любит вплоть до смертельной зависимости; если он теряет, если с ним плохо обходятся, его гордыня переходит в страх и т. п.
Отсюда: это только часть. Рассмотреть, спросить, откуда это? Далее: боязнь жить без другого, ограничение, как город, окруженный стеной, с одними воротами — стены надо снести, открыть. Карен: мое отношение к другим людям должно иметь значение. Я объяснил ей, что это прежде выражалось не прямо: мания, страх за другого, любимого. Мировые события, люди — все было безразлично по сравнению с вопросом «Почему она до сих пор не позвонила?».
Важно постепенно это изменить. С всевозрастающей самореализацией придет интерес к окружающему. Когда зеркало становится чище, яснеет и отражение.
Сражение: зацикленность на Н. выстроена как защита. Вместо того чтобы понапрасну его штурмовать, атаковывать фланги, нужно добровольно изолировать ее, снести «комплекс великого любовника» — тогда этот пункт сам по себе отойдет на задний план.
Внезапно, рассматривая освещенные небоскребы, из которых один дымил, как восточный погребальный костер, Карен сказала: «Замещение любимого человека работой. Работа. Тогда ты будешь неприступен».
Ужас «великого любовника»: быть выставленным за дверь. Попытка для другого оборудовать несколько комнат, но дом номинально держать, чтобы, ради бога, не быть вышвырнутым. Разрушается мир, и ты сам.
Перед этим у Карен: печаль в сжатой форме, конденсация, все быстрее, время печали, 10 дней 12 часов 5 минут. Нет больше у меня времени; слишком часто уже такое происходило.
Нужно, чтобы присутствовала естественная самость, готовая прийти на помощь: продержись еще совсем немного, и ты будешь свободен — внимай дождю, внимай свободному дыханию время от времени, замечай золотое и голубое за серым. И уже не будет никакого замещения, только былое начнет возникать как замещение!
Домой, поздно, в половине первого. Мимо этой Пятьдесят пятой. Не мог ее миновать. В окнах темно. Как будто что-то и зачем-то подавало знак.
Но надо иметь терпение. Карен довольна. Это проходит не за пару дней. Терпение. Работать над собой. Терпение. Рекомендовала «Красное и черное» Стендаля. Терпение; «глаз направлен на этикетку».
Карен (в Центральном парке): «Ты все еще ищешь подтверждений. Также от других людей. Подтверждение, что ты достоин любви». Верно. Часто стараюсь понравиться болванам. Сюда же относится желание, никогда не ссориться с кем-либо. Невозможность работать, если находишься с кем-нибудь в ссоре (Розхен, Петер и т. д.) Нуждаюсь в подтверждении. Отсюда: когда не ощущаю себя любимым, вновь испытываю детские страхи. Потерпел неудачу. Неудача. Ничего хорошего. Все потеряно. Не любим. Страх смерти. «Все силы приложить», чтобы спасти прежнее. Обстоятельства, уничижения. Долгие годы все еще в ожидании этого. Но только новой любовью можно заместить это и разрешить (так казалось), так как только новое подтверждение замещает прежнее.
