Лет пять назад Ричмонд-Гарденс с окрестностями считался перспективным для проживания местом, чей потенциал должен был раскрыться в будущем. Но потом он ударился о стену, отделявшую рабочие гетто от рая для среднего класса, и рухнул обратно на землю. Деликатесная лавка вновь превратилась в магазин готовой еды, а «винный бутик» — в алкомаркет, торгующий дешевым «шмурдяком».
Сама улица представляла собой тупик, застроенный односпальными таунхаусами, которые соседствовали (с той стороны, где жил Пол) с Королевским каналом. Снаружи дома выглядели ужасно тесными — в основном потому, что таковыми и являлись. И над всем этим доминировал «Кроук Парк»
[9]. Национальный стадион возвышался над горизонтом, словно футуристический инопланетный корабль, приземлившийся в самой гуще стандартных домиков, построенных в начале двадцатого века.
Отстегнув ремень безопасности, Бриджит потянулась к заднему сиденью за сумочкой.
— Видишь? Никаких проблем. Стоило ли так переж…
Внезапно она осеклась, заметив, что дома позади Пола медленно двигаются. И только потом вспомнила про ручной тормоз. Пол не стал ничего говорить, поскольку добавить уже было нечего.
Бриджит обошла машину кругом, так как дверь с пассажирской стороны оказалась немного «хитрой» — под этим словом подразумевалось, что ее трудно открывать из-за ударного повреждения кузова. После того как дверь распахнулась со страдальческим визгом злополучного металла, Бриджит помогла Полу выбраться наружу. Он немного опасался, что шум привлечет ненужное внимание, поскольку жившая по соседству миссис Кори категорически не одобряла присутствие его дрянной машины возле дома и никогда не стеснялась делиться своими чувствами. К счастью, предательская шторка так и не дернулась. Возможно, мисс Кори уже отправилась жаловаться в Управу, чем неоднократно угрожала Полу.
Когда-то он подумывал завести собаку, но единственным «садиком» возле таких домов могла быть мощеная площадка размером два на два с половиной метра, а Пол считал, что собак не следует держать в пространстве меньшем, чем камера осужденного убийцы. Хорошо, что хотя бы задняя часть дома выходила на канал, служивший защитным рвом против местных сорванцов с воровскими наклонностями. И так как собаку Пол не завел, в придомовом палисадничке ныне царствовал огромный колючий куст — зеленый и с листьями. Пол никогда не считал себя страстным садоводом. Примерно раз в год — если появлялась реальная угроза наткнуться глазом на шип — он начинал бороться с кустом. Борьба сводилась к отсечению пары веток разделочным ножом, и в следующие полмесяца куст выглядел хмуро, но аккуратно. В этом году Пол немного опоздал, и разросшийся куст опять доминировал в садике, заслонив собою все. Вот почему Пол не сразу заметил гостя…
— Ну разве не сладкая парочка!
Пол узнал бы этот голос, даже не видя его хозяина. На крыльце сидел и лучезарно улыбался сам Банни Макгэрри.
Глава шестая
Сердце Пола замерло при звуках насмешливой коркской
[10] песенки, донесшейся из-за ограды. Не то чтобы это было неожиданностью. Банни приходил постоянно. Пол лишь надеялся подремать несколько часов, прежде чем он заявится вновь.
Банни Макгэрри сидел на ступеньках крыльца, растянувшись по ним всем своим крупным телом, и с удовольствием копался в пакете с круассанами. В другой руке он держал пластиковый нож и пару крошечных контейнеров с мягким маслом. Мятый костюм был щедро обсыпан коричневыми крошками, на плечах лежала черная дубленка из овчины, защищающая от утреннего холодка. Клюшка для хёрлинга
[11], с которой он никогда не расставался, стояла возле ограды.
— А вот и юный Поли — собственной персоной!
В голосе Банни всегда сквозили жизнерадостно-насмешливые нотки — словно он постоянно шутил, но лишь понятным ему одному образом. Красное лицо его было того насыщенного свекольного оттенка, какой бывает только на заднице у бабуина — то ли от пристрастия Банни к выпивке, то ли от постоянно бурлящего внутри него гнева, то ли от того и другого сразу.
У Банни были черные как смоль глаза-бусинки, которые никогда не смотрели в одном направлении, поскольку левый сильно косил. В целом создавалось обескураживающее впечатление, будто один глаз всегда стоит на страже, пока второй шарит вокруг с самыми гнусными намерениями. Банни использовал эту особенность на полную катушку. Некоторые хвастались, что могли заставить Банни Макгэрри отвести взгляд, но Полу в это не верилось. Возраст Банни невозможно было определить. Все то время, что знал его Пол, он выглядел совершенно одинаково. Сейчас ему, по идее, должно быть около пятидесяти, но это если мерить в человеческих годах. А Банни плохо вписывался в человеческие мерки. Больше всего он походил на статую с острова Пасхи, научившуюся усмехаться.
— Здравствуй, Банни, — произнес Пол, чувствуя, как утекают последние силы. — Вижу, ты решил устроить пикничок.
— Эх, Поли, свежие круассаны из пекарни — это же лучшая часть утра… — Банни поднес один из рогаликов к носу и театрально вдохнул аромат. — Охеренно! — бросив круассан обратно в пакет, он стал подниматься. — Французы, конечно, те еще пиздюки, но выпекать булки они умеют.
— Не думал, что ты встаешь в такую рань, — заметил Пол.
— Ох, Поли, — рассмеялся Банни. — Я ведь никогда не сплю. Тебе ли этого не знать…
Поднявшись на ноги, он двинулся вперед и занял обычное для себя положение. У него была неприятная привычка подходить слишком близко к людям во время разговора. Проще говоря, он буквально залезал в чужое личное пространство. При росте около ста девяноста сантиметров он явно обладал избыточным весом. Было трудно судить, каково соотношение жира и мышц в его теле, но боже вас упаси выяснять это на практике — главным образом оттого, что Банни не только умел драться грязно, но и получал от этого процесса невыразимое удовольствие.
Пол хорошо помнил случай из своего детства, когда Гэри Кирни, бывший боксер, схлестнулся с Банни возле паба Фелана. Пол в тот момент играл с пацанами в футбол неподалеку. Так вот, Гэри Кирни тогда сожительствовал с матерью Алана Мерфи, одноклассника Пола. Через несколько месяцев после того, как к ним заселился Кирни, Алан стал регулярно падать с лестницы, несмотря на то что жили они в квартире на первом этаже. Заскочив к ним, Банни долго беседовал с мамой Алана о возникшей ситуации, и Кирни это совершенно не понравилось. Тогда Банни предложил уладить дело «по-джентльменски». Кирни не мог поверить своему счастью. Но в тот момент, когда он только начал снимать пальто, Банни его атаковал. Нападение вышло столь неожиданным, что Кирни ни разу не сумел ударить в ответ. Когда все закончилось, Банни протянул Алану плотно набитый мешок с мелочью, который держал в руке, и велел сходить с друзьями в магазин за сладостями. Потом Кирни съехал, и Алан перестал падать с лестницы. А сам Кирни после этого заикался до конца жизни.
