Он попытался отвести взгляд, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. Но, к несчастью, существуют вещи, которые если происходят, то их трудно потом остановить. Он запаниковал, отчего сделалось еще хуже.
— С тобой все в порядке?
— Да, да, да, — услышал он свой голос, слишком высокий и глухой даже для его собственного уха.
Затем он лег на спину и попытался собраться с мыслями.
— Я, это… — запинаясь, пробормотал он. — Плечо сильно разболелось.
— Конечно, — ответила она. — Безусловно.
— И уже действительно поздно.
— Ага, — согласилась она. — И я, кажется, немного перебрала.
— Так что, может быть, нам…
— Ага.
Позже, когда он лежал в постели и с ненавистью к себе смотрел в потолок, он вновь и вновь прокручивал в голове случившееся. Все шло нормально — вплоть до того момента, когда все пошло не так. Вспомнив заключительную часть вечера, он повернул голову и несколько раз ударил ею о подушку. А ведь сейчас мог быть тот самый момент, когда он погладил бы ее по голове и пожелал спокойной ночи.
Как же это все… сложно.
Глава тридцать шестая
Герри Фэллон опустил глаза и тихо выругался. Он многое ненавидел в жизни: тайскую еду, немцев, твид, музыку кантри, цвет пурпурный (как сам цвет, так и фильм
[70], который его заставила посмотреть жена), футбольный клуб «Лидс Юнайтед», крикет, шорты до колен, салаты, политиков, бальные танцы, ебучих англичан и того мудака, который придумал обследование простаты. Он ненавидел все это, но сейчас, в этот самый момент, больше всего на свете он ненавидел маленький белый шарик, лежавший перед ним в траве.
Играть в гольф предложил его адвокат Майкл Райан. Самодовольный мелкий грызун с вечно прилипшей к личику ободряющей улыбкой стоял прямо посреди фервея
[71]. Без сомнения, он был ценным кадром — морально гибким даже по адвокатским меркам, — но это не мешало Фэллону пинать время от времени опекающего хорька по яйцам. Возможно, Райан и высказал идею о гольфе, но подтолкнула его к ней, безусловно, миссис Фэллон. Она хотела, чтобы ее муж стал столпом общества, принимал приглашения на благотворительные балы и заседал в комитетах. Он вырвал девушку из Баллимуна
[72], и теперь она жаждала вырвать Баллимун из себя.
Впрочем, винить ее за это было трудно. Он и сам занимался чем-то подобным, хотя в его случае это делалось скорее для самозащиты, чем для утоления тщеславия. На протяжении последних пятнадцати лет он тщательно выстраивал легальный фасад своей деятельности, следя за тем, чтобы его имя никогда не всплывало в газетах и чтобы Гарди не могла подобраться к его жопе даже на расстояние пушечного выстрела. Сейчас он ничего не делал напрямую. Он никогда не заходил в помещения для товара. Он забыл, когда в последний раз держал в руках пистолет или горло какого-нибудь наглого уебка. У него хватало ума вести дела так, чтобы не заехать на тюрьму, в отличие от многих других. И все же часть его души страдала. Он скучал по тем временам, когда любую проблему можно было решить, просто кого-нибудь избив. Сегодня же, ударяя по мячу, он все дальше и дальше отклонялся от лунки. За последние два года он сменил четырех тренеров и три набора клюшек, но совершенно без толку. Результаты выходили настолько удручающие, что после шестой лунки Райан благоразумно перестал объявлять счет.
Они играли за одну команду в форбол
[73] — в игре, которая подразумевалась как «схватка знаменитостей». На практике это означало, что Фэллон заплатил целую «штуку» за привилегию играть с полвосьмого утра под холодным моросящим дождем. Знаменитости, казалось бы, тасовались случайно. Но побывав за два года на четырех подобных мероприятиях, Фэллон заметил, что звезды первой величины «случайно» достаются одним и тем же игрокам. Какой-то мудак-банкир снова заполучил Брайана О’Дрисколла
[74] и рыжеволосую красавицу, которая ведет «Ирландские новости».
Фэллону же пришлось играть с собственным адвокатом, несомненно каким-то образом виновным в неудачном составе, против парня, зачитывавшего по долбаному радио сводки о дорожном движении, и пафосного актера с растрепанными волосами, исполнявшего в дурацком сериале роль наркодилера из Северного Дублина. Брайан нервно настаивал, что вовлечение участников — это чистая случайность и никто никого не пытался унизить. Тем не менее Фэллон тихо кипел, пока Петрушка с радио насмехался над пидором из сериала по поводу «сурового реализма» шоу. Райан попытался обратить все в шутку, но это только еще больше разозлило Фэллона. Мелкий пухлый хуй не был бандитом и никогда им не станет, даже если каждый день будет смотреть «Крестного отца». В другой день Фэллон, возможно, подыграл бы ему, но сейчас, очевидно, шла не та неделя. Он был не в подходящем настроении, чтобы острить.
Нет, гольф определенно не расслаблял Фэллона. Учитывая обстоятельства, он хотел уехать прошлым вечером, но жена подняла хай от одного только предложения. Она хотела, чтобы он «завязывал полезные связи». Хуй знает, что это значит. Кроме того, Райан заметил, что сейчас важно создать видимость обычной жизни. Нужно дистанцироваться от дел, пока все не уляжется. Тем более что пока все под контролем. Именно так они ему твердили. И вот он здесь — вопреки всем своим инстинктам — стоит на рафе
[75] четырнадцатого фервея и ждет, когда политик, пара фондовых менеджеров и говнюк из «Бойзон»
[76] не съебутся с грина
[77], чтобы он почти наверняка не сумел добросить до него с третьего удара.
