Герри сорвал цепочку с шеи и наклонился вперед, хватая ртом воздух.
Пол услышал металлический звон.
Наступило мгновение абсолютной тишины — клочочек совершенного покоя среди ярости и грома.
Ошеломленно посмотрев вниз, Пол увидел пистолет Герри у его левой ноги. Затем он поднял глаза и встретился взглядом с Фэллоном.
Герри Фэллон потянулся к поясу за оружием Кэрролла. Пол осознал, что не успеет, даже если тотчас бросится к пистолету, валявшемуся на полу. Он был слишком развинченным, слишком ошеломленным, слишком чертовски усталым.
— ПОЛИ!
Он повернулся на звук голоса Банни, чтобы увидеть изогнувшуюся дугой Мэйбл, которая летела прямо на него. Повинуясь чистому инстинкту, Пол ухватил за рукоять обеими руками и… махнул клюшкой с разворота.
Это было здорово.
Лучший ударный нападающий, которого когда-либо видело это поле.
Последнее, что он запомнил, — идеальный поцелуй Мэйбл, коснувшийся лица Герри Фэллона и заставивший его пошатнуться.
А потом настала тьма.
Глава пятьдесят третья
Больница Святой Екатерины, четвертый этаж, неонатальное отделение
Детектив-инспектор Джимми Стюарт находился под впечатлением.
— Ага, в какой-то момент стало очень страшно, босс.
— Могу себе представить.
— Но она изначально планировала домашние роды.
Стюарт кивнул. У него сложилось довольно твердое мнение о целесообразности подобных вещей, но на горьком опыте он научился держать свои мысли при себе. Кроме того, он сомневался, что Уилсон заметит его слова, даже если он напишет их четырехметровым фейерверком, поскольку глаза напарника были прикованы к маленькому крепышу по ту сторону стекла.
— В любом случае поздравляю. Ты отлично справился.
— Честно говоря, я поддался ее уговорам. Партнер по родам не брал трубку, и она наотрез отказалась ехать в больницу. В скорой помощи потом сказали, что роды начались раньше из-за стресса.
— Врач говорил, что у обоих все в порядке.
— Ага. Кажется, Нора — в смысле мисс Стокс — только недавно закемарила.
— Ты вытащил ребенка из дамы, Уилсон. После такого, я думаю, тебе уже можно обращаться к ней по имени.
Уилсон тихонечко постучал по стеклу и помахал рукой. Стюарт понимал, что на этом этапе жизни малыш вряд ли что-нибудь увидит, но у него не хватило духу сказать об этом Уилсону.
— Когда я думаю… — проговорил Уилсон, и Стюарт с тревогой заметил, что глаза напарника повлажнели. — Когда я думаю, что чуть не натворил, когда рассказал чертовой Дойл… а потом в офис к Норе пришел головорез, и…
— Ничего не случилось, — прервал его Стюарт. — Ты все исправил и выучил урок.
Уилсон решительно кивнул.
— Слава богу, не произошло ничего ужасного, — продолжил Стюарт. — На самом деле, ты отлично поработал. Ведь именно ты помог этому красавцу появиться на свет, верно?
Улыбаясь до ушей, Уилсон повернулся к Стюарту, но наткнулся на его настороженный взгляд.
— Только не вздумай принять это за повод для обнимашек, Уилсон.
— Да, шеф.
Больница Святой Екатерины, третий этаж, охраняемое отделение
Помощник комиссара Финтан О’Рурк сердито смотрел на изображение Девы Марии, висевшее на стене. Его жена сидела в кресле по другую сторону кровати, но между собой они не разговаривали, потому что она пыталась задавать вопросы, на которые он не хотел отвечать. Для человека с двумя сломанными ногами, раздробленной ключицей, сломанной рукой, тремя переломанными ребрами и пробитым легким ему пришлось уже ответить на слишком много вопросов. И вероятно, их будет еще больше. А теперь, когда жена сидела и читала журнал, купленный в больничном магазинчике, Финтана обожгла печальная мысль: его придурочный сын остался дома один и сейчас наверняка вытворяет бог знает что на его бильярдном столе.
Дверь широко распахнулась, и в палату решительно вошла комиссар Джейн Хоршем в сопровождении личного помощника, всегда следовавшего за ней по пятам. Исполнительного дурака даже не смущала та единственная фотография в газетах, на которой он несет ее сумочку.
Комиссар кивнула жене О’Рурка:
— Клэр.
— О, здравствуй, Дженни, — ответила Клэр, поднявшись так проворно, словно в палату зашла королевская особа.
— Буду краткой: Финтан, вы отстранены от работы на период расследования серьезных должностных преступлений по многочисленным обвинениям.
— С вами свяжется мой адвокат.
— Адвокат? В единственном числе? Господи, даже если половина этого дерьма подтвердится, Финтан, то тебе понадобится гораздо больше, чем один.
Больница Святой Екатерины, второй этаж
— Кажется, он приходит в себя… Да-да, он пытается что-то сказать.
Доктор Синха наклонился поближе, пытаясь разобрать, что говорит Пол. Затем выпрямился и с замешательством посмотрел на Бриджит.
— В чем дело? — спросила она.
— Хм…
— Ну?
— Он сказал: «Я знал, что она меня пристрелит».
— Господи боже мой! — раздраженно всплеснула руками Бриджит. — Я еще и в этом виновата! Да не стреляла я в него, хотя мне очень хотелось, — Бриджит подошла к противоположной стороне кровати. — Открой глаза, стонущий придурок.
— Сестра Конрой, — сказал доктор Синха, нервно переминаясь с ноги на ногу, — это не рекомендуется врачебными правилами.
— Поверьте, в данной ситуации это лучшее средство.
— Следите за ней, доктор, — хриплым голосом проговорил Пол. — У нее богатый опыт насилия.
Когда он открыл глаза, Бриджит изо всех сил старалась притвориться раздраженной, но получалось не очень искренне.
— С возвращением, мистер Малкроун. Вам только что сделали небольшую операцию по удалению пули из вашей…
— Задницы, — подсказала Бриджит.
— Да.
— Ну, — сонно пробормотал Пол. — Как мне уже известно, глютеус максимус — единственная мышца, в которую можно выстрелить без особых последствий.
Он слабо улыбнулся доктору Синхе.
— Кстати, — вспомнил Синха, — мне пришлось обновить швы на вашем плече. Вы что, играли в хёрлинг?
— Можно сказать и так.
— А еще я заново перевязал небольшую рану на голове. И мы сделали рентген вашей челюсти. Просто опухлость, никаких необратимых повреждений.
— Отлично.
— Но вам придется провести довольно много времени, сидя на резиновом кольце, а также может оказаться сложновато принимать ванные процедуры, ибо…
